Стажер - Дмитрий Дашко

Дистанция сокращалась. Я затаил дыхание. Еще чуть-чуть – и начнется.

Радиосвязь не работала. В АТРИ полно участков, в которых радиосигналы глушатся скрытыми аномалиями, однако наш внутренний Интернет просто «летал». Парадокс да и только! Прапорщик разослал по КИПам сообщение с указанием целей. Сдается мне, что по клавишам он лупил быстрее любой секретарши.

Я усмехнулся, представив себе Гидроперита за допотопной черной пишущей машинкой, с высокой прической, боевым раскрасом на физиономии, облаченного в белую блузку и мини-юбку. Позади – толстая, обитая кожей дверь большого начальника.

Звонок по селектору:

– Нам бы по кофейку. Сообрази побыстрее, пожалуйста.

– Слушаюсь, Пал Палыч. Сейчас будет.

Получилось комично. Идиотская фантазия помогла поднять дух и снять напряжение. Я аккуратно положил палец на спусковой крючок.

Час «икс» наступал. И, как водится, с его приближением на душе становилось неспокойно. Как оно еще сложится, в чью пользу? Нет такой страховой компании, что даст гарантию на благоприятный исход дела. Хочется жить и не хочется убивать. Вот такой я банально предсказуемый человек.

Эх, любимый, заезженный до дырок пласт «Сплина»! «Скоро рассвет, выхода нет». Правда, в песне предлагается «крылья расправь и полетели», а мне придется убивать. Нажму на спусковой крючок, вылетит пуля, найдет мишень и все. Что-то изменится в мире Останкинского Шпиля. Где-то качнутся весы, но в мою ли пользу?

Но, чем философствовать, лучше займусь делом. Итак, стажер Арчи, ты давал присягу. Твой долг – защищать беззащитных. Там пятеро ученых, гражданских, ни в чем не повинных людей. Дикие не просто тащат их в плен, они хотят оторваться на несчастных за собственную боль и унижение, за то, что стали не такими, как все, причем оторваться на всю катушку – с муками, издевательствами, с насильственной смертью. Как поступить: терзаться достоевщиной до последнего момента или принять решение и успокоиться? Ответ прост: займитесь делом, стажер. Чистоплюйство обождет. Сейчас вы нужны другим людям, сэр.

Как снайперку «Грозу» можно использовать на расстоянии, не превышающем двести метров. Если у изгоев есть тепловые сканеры, нас засекут гораздо раньше. Однако ничего похожего на КИПы и прочее оборудование у мутантов не наблюдалось. Что ж, обстоятельства складываются в нашу пользу. Если сумеем положить максимальное количество врагов с первого залпа, будет проще освобождать пленных. Лишь бы не вмешались посторонние силы.

Гидроперит не зря предупреждал: «В АТРИ закон подлости – главный из всех законов». Именно он и сработал. Еще немного, и я бы открыл огонь на поражение, но тут высокий внезапно поднял правую руку. Это был знак: процессия послушно остановилась. Даже зомби перестали тупо следовать шаг в шаг, а дружно сбились в общую кучку.

«Плюгавый» мигом потерял былую беззаботность, в несколько прыжков подскочил к высокому. Тот что-то сказал. Мужичок в кепке кивнул и исчез. Мне показалось, что он нырнул в маленькую расщелину между камнями, но стопроцентной гарантии у меня не было. Внешне это выглядело так: только что «плюгавый» стоял возле высокого, потом неуловимое для глаз движение, и все. Был человек, а потом пропал. Как корова слизнула.

Вот тогда мы и открыли пальбу.

Я метил в одного из конвоиров. Понятие не имею, какого рода мутациям он подвергся, но хватило одного выстрела, чтобы отправить его к праотцам. В ответ застучали автоматные очереди. Дикие еще не сообразили, откуда ведется огонь, потому палили наугад. Оставалось только молиться, чтобы при этом они случайно не перебили пленных.

Спустя пару секунд изгои рассеялись, заняв ближайшие укрытия, и начали интенсивно огрызаться. Ученых бросили прямо посреди тропы. К чести яйцеголовых, они повели себя правильно. Быстренько заползли в какую-то нору и не отсвечивали. Я мысленно одобрил их действия. Глядишь, и уцелеют. Все верно, нечего штатским под ногами путаться.

Перестрелка была ожесточенной. Обе стороны даже не заикались о переговорах. Бой шел на истребление, до последней крови. Кто уцелеет, того и тапки. Вернее, яйцеголовые.

Ситуацию можно было бы сразу переломить в нашу пользу, но прапорщик категорически запретил использовать подствольники, опасаясь, что ученых посечет осколками. Дикие тоже гранат не использовали. Чувствовалось, что их экипировка уступала нашей. Даже завалящих броников и тех не имелось. Зато боеприпасов – в избытке.

У нас не хватало опыта, чтобы развить успех, а застигнутые врасплох изгои и впрямь оказались крепким орешком. У меня никак не выходил из головы «плюгавый». Куда-то он запропастился и стал неучтенным фактором. Оставалось надеяться, что Гидроперит тоже пришел к соответствующим выводам и принял меры.

С непривычки от напряжения заныли шея и левое плечо.

Неподалеку в снайперской позе лежал Дэн. Приятель переключил «Грозу» в режим штурмовой винтовки и деловито окучивал изгоев, благо дистанция позволяла.

Немного погодя те разобрались в ситуации и сконцентрировали огонь по нашему укрытию. Стало жарко. Патронов дикие не жалели и щедро кропили свинцом пространство вокруг нас. Еще немного, и наши потомки откроют в этих краях богатое искусственное месторождение.

Пришлось менять дислокацию. Я отполз чуть подальше. Видимость ухудшилась, но это не помешало мне грохнуть еще одного изгоя.

Возникла дурная мыслишка, назойливая что комар. Она настойчиво внедрялась мне в голову, норовила залезть поглубже и остаться. Начать, что ли, делать зарубки на прикладе? Уже две можно поставить точно. Я, сжав зубы, выругался. Ну что за скотство! В кого же я постепенно превращаюсь? Повел счет боевым «победам», вместо того чтобы прочесть по убиенным молитву за упокой. Неважно, христианская то была душа или нет.

На небесах разберутся.

А то, что не я один такой, – сомнительное оправдание.

Гидроперит сражался на противоположной скале. Его очереди были короткими и меткими. Он один уничтожил изгоев больше, чем мы все, вместе взятые.

Куда подевался Филя, я так и не понял, но его огневая точка молчала, наводя на нехорошие предчувствия. Хоть и не было между нами взаимной симпатии, но я бы предпочел, чтобы он остался в живых.

С другими бойцами все было в порядке. С некоторыми даже чересчур.

Взять, к примеру, Кокоса, который изгалялся над беззащитными зомби. Вместо того чтобы сразу пустить им пулю в лоб, он сначала бил по ногам, заставлял жертву принимать коленопреклоненную позу, и лишь затем ставил финальную точку.

Процесс доставлял ему массу удовольствия. Кокос весило щерился, отмечая каждое удачное попадание звонким щелчком пальцев, напоминая вошедшего в раж плясовой цыгана.

Рядом с ним не хватало разве что смуглолицей цыганочки в пышных юбках, с монисто на шее, цветастым платком на плечах и с бубенцом в руках, ну и медведя.

Зомби расставались с псевдожизнью спокойно. Встречали смерть без криков, воплей. Не посылали убийцам проклятий, не вымаливали пощады. Было в этом нечто дзен-буддистское.