Выжить. Остаться собой - Ольга Кобзева

Потребовалось много времени, чтобы убедить Орхиса остаться тут, на берегу и дождаться меня. Друг очень и очень неохотно согласился остаться, пока я буду гулять по Лаоре. Отвернулся демонстративно, улегшись на темном песке, даже не глядя в мою сторону, когда я удалялась от дома Эльсинора.

Идти пришлось пешком и довольно долго. Первые полчаса дома по пути если и попадались, то совсем редко и совершенно убогие. Дорога, если так можно назвать узкую пыльную колею, шла мимо желтеющих полей. На всех росло одно и то же растение — высокая трава с мелкими листьями и крупными колосьями, торчащими в разные стороны. Рисковать и срывать один колосок в исследовательских целях не стала, мало ли как эти поля охраняют. Работников на них, кстати, не было вовсе. Ни одного.

Пока шла, смотреть было особо не на что, потому и присматривалась к окружающей действительности. Принять факт, что теперь моя жизнь будет совершенно иной непросто, не уверена до конца, что уже смирилась. Мне кажется, мозг просто взял паузу, замер, выжидая.

Позади послышался отчетливый перестук. Оглянулась и вовремя успела отскочить с дороги. Мимо меня, на большой скорости, поднимая тучу пыли, пронеслась повозка, запряженная высоким животным с длинной шеей. В клубах пыли я не сумела рассмотреть диковинного зверя. Что успела заметить — длинные ноги, вытянутое туловище, окрас вроде серый, если это не пыль. Ну и шея, просто жираф настоящий! — хмыкнула, провожая повозку взглядом.

Правил повозкой мужчина, он сидел прямо на шее того самого животного. Пассажирская ли повозка или грузовая судить не берусь. Больше всего она похожа на закрытый короб без окон, так что там с равной вероятностью мог быть как пассажир, так и просто груз. Мое внимание привлекли ноги наездника — он был обут! Тарскони в Жахжене вроде тоже в каких-то сандалиях разгуливал, но в те дни я была в состоянии стресса и, если честно, даже не помню таких нюансов. Вот Аравий по лагерю ходил босым, это точно. Воспоминания, как он заставлял ему ноги омывать еще слишком свежи.

Чем ближе к городу, тем больше людей стало попадаться навстречу.

Несмотря на жару, попадающиеся на пути женщины часто кутались, укрываясь длинными полупрозрачными покрывалами. От солнца? От взглядов? Странно, ведь в Жахжене девушки ходили полуголыми, совершенно не стыдясь своего вида и не смущаясь. Здесь же, в Лаоре, даже на окраинах местные жительницы предпочитали закутываться в длинные балахоны так, что голыми оставались лишь потрескавшиеся, огрубевшие ступни.

Глядя на встреченных дам рассудила, что тоже стоит заиметь такой наряд. В нем меня точно никто не узнает, просто не сможет рассмотреть. Такой образ может быть даже выгоднее образа парня с точки зрения конспирации.

Лаора своим видом не порадовала. Город навевал тоску и уныние. Даже обилие солнца не помогало разогнать ту серость, что царила кругом. Я шла узкими улочками, рассматривая потемневшие от времени и сырости стены, заросшие вьющимся коричневым растением.

Из-за жары в невысоких двухэтажных зданиях вместо окон зияли провалы. Кое-где и вовсе не было огромных кусков стен. В других домах провалы были оформлены под арки. Людей стало встречаться все больше. На меня никто не обращал никакого внимания, все были заняты своими делами.

Дым. Много дыма. Углубившись в город, стала замечать, что на каждом углу сидят торговцы курительными смесями. Не знаю насколько эти смеси безобидны, но дымящих повсюду встречалось множество. Смеси торговцы фасовали по небольшим холщовым мешочкам, одни совсем крохотные, другие побольше. Понаблюдала некоторое время за работой одного такого торговца, укрывшись в тени разлапистого дерева. Мужчина установил свой прилавок прямо около дома. Прилавок — широкая лавка, накрытая грубой серой дерюгой.

От покупателей не было отбоя. Молодые мужчины, да и те, что постарше то и дело подходили к торговцу. Здоровались уважительно, перекидывались парой фраз и, собственно, выбирали товар. Думаю, многие покупатели были постоянными клиентами этого торговца, потому что довольно быстро и безошибочно находили нужный мешочек.

Многие, не стесняясь прохожих, тут же доставали щедрую щепотку, засыпая в продолговатую полую трубку. Щелчок — и из трубки уже вьется дымок. Лица делающих первый вдох неуловимо менялись. Только ради того, чтобы заметить эти изменения стоило стоять под этим деревом вот уже почти час. Смеси определенно наркотические, способные подарить ощущения, от которых лица курящих вмиг становились либо мечтательными, либо глупыми, а то и вовсе взрослые мужчины вдруг начинали широко улыбаться безо всякого, казалось бы, повода.

Уже собиралась уходить, когда к торговцу подошел странный покупатель. Что меня в нем насторожило? Трудно ответить определенно. Уверенность в каждом шаге, в каждом действии, твердая походка? Нет, все не то. Взгляд. На миг мужчина обернулся, и я заметила его взгляд. Хищный блеск глаз, никакой суетливости. Он единственный, кто не заговорил с торговцем. Однако стоило мужчине подойти, торговец сам залебезил перед покупателем. Да и товар он подал не с прилавка и даже не из одного из мешочков, ждущих своего часа у его ног. Нет, для этого покупателя товар делец достал из-под полы длинного халата.

Крохотный мешочек перекочевал в руки покупателя, торговец же в ответ получил не одну-две монеты, как при прошлых сделках, а целый позвякивающий кошель. Покупатель не стал набивать трубку прямо здесь, уверенными размашистыми шагами удаляясь от прилавка. Не сразу поняла, что следую за ним. Отошли на значительное расстояние, я уже собиралась свернуть на широкую улицу, как раз появившуюся впереди. Но тут мужчина остановился. Оглянулся по сторонам, по мне лишь мазнул взглядом, никак не выделяя из толпы прохожих и все же достал свою трубку.

Намного более вычурная, отливающая серебром, все равно имела лишь одну функцию. Засыпав смесь внутрь, мужчина сделал первый вдох. Ветер донес до меня запах дыма. В первый миг у меня перехватило дыхание. От легчайшего, щедро разбавленного чада, запершило в горле, легкие опалило огнем, а голова пошла кругом.

Отвлекшись на свои ощущения, не заметила изменений, произошедших с мужчиной, а они были. Сейчас он стоял, широко расставив ноги, распахнув глаза, невидяще уставившись вдаль. В глубине его глаз клубилась тьма. И это не просто фраза или красивое выражение. Глаза мужчины затянуло темным, практически черным туманом.

Я настолько сосредоточилась на разглядывании незнакомца, что буквально не замечала ничего вокруг, за что тут же и поплатилась.

— Дорогу! — закричал кто-то совсем близко, а сразу следом спину обожгло болью. — Халишер Аррашас едет! Дорогу, оборвыш!

Будь я чуть менее проворна точно схлопотала бы снова. Отпрыгнув на обочину,