Инструкция: перевоспитать бабника - Лана Светлая

— Кое с ЧЕМ?! А не с тем ли товарищем, с которым имел честь столкнуться под твоей дверью? Хотя я так и не понял из его блеяния — это твоё бывшее или настоящее?

Я неопределённо пожала плечами. А пусть думает, что хочет. Так даже веселей! Ну и полезней для меня в нашем с ним случае.

— И как это понимать? Хотелось бы конкретики.

— Зачем? Мы с тобой, по сути, друг для друга никто. То, что переспали разок, — сделала ударение на последнем слове. — Не говорит о том, что должны интересоваться личной жизнью каждого. А что Пашуля тебе сказал? — подозрительно спросила.

— Пашуля?! — фыркнул Глеб.

— Он любит, когда я его так называю, — сказала я, опустив глаза вниз, словно смущающаяся барышня на выданье.

Послышалось сердитое пыхтение, а потом вопрос злым голосом:

— Бывший или настоящий? Ты так и не ответила!

— Как сейчас принято модно говорить — «всё сложно»! — серьезно ответила, поднимая глаза. Ни подтверждая, ни опровергая статус бывшего. Но тут же улыбнулась самой милой улыбкой, на которую была способна. — Ну, так что? Что ты хотел такого важного обсудить, что не могло подождать до нашей встречи когда-нибудь у Лии с Барсом?

Глеб нахмурился.

— Хотел обсудить, как мы теперь будем вести себя при этих самых встречах у них.

Ага-ага, именно это ты и хотел обсудить! Ладно, сделаем вид, что поверила! Выпрямилась, перестав подпирать рукой подбородок, и приняла задумчивое выражение лица. Всем своим видом показывая, что я серьёзно обдумываю этот вариант его ответа.

— Со своей стороны обещаю, что больше не буду пытаться тебя задеть, — огласила свой вердикт. — Ну-у, по крайней мере, я очень постараюсь этого не делать. Вчерашний вечер за столом показал, что мы, вполне так, можем сосуществовать, не задевая друг друга. Думаю, с каждым разом это будет получаться всё лучше и лучше у нас. Так что, можно попробовать. Если ты согласен, конечно?

Он осматривал моё лицо так внимательно, что я почувствовала что ещё минуту такого рассматривания и оно будет гореть и пылать, как костёр.

А ещё, этот взгляд вынуждал вспоминать то, что мы творили с ним в клубе этой ночью. Заставляя волну возбуждения пройтись по всему моему телу и сконцентрироваться внизу живота.

Уж не знаю, что именно выдало меня с потрохами — румянец на лице или что-то этакое в моих глазах — но его карие глазки похотливо заблестели, а губы выдали ту самую улыбку, которой он одаривал меня вчера за столом. Ту, которая заставляла мой мозг отключаться и просто тупо любоваться ей, исходя слюной.

Сердце заколотилось в очень быстром темпе. Губы пересохли от волнения и мне пришлось провести по ним языком, увлажняя их.

Не прекращая улыбаться, взгляд Глеба быстро переметнулся к моим устам. Проследил за язычком, который выполнил свою работу и вернулся на своё место. Теперь к сексуальности, которой так и была наполнена его улыбка, добавилась нотка понимания того, что именно я хочу в данную секунду.

А хотелось мне только одного. Снять с себя и с него одежду и исследовать тело мужчины более подробно, детально и не спеша.

Ну, или на худой конец, повторить хоть один способ нашего «понимания друг друга» из этой ночи. А ещё лучше, придумать что-то новенькое и воплотить это в жизнь вместе с ним.

По очень многим признакам, которые наблюдала у Глеба в данный момент — мысли у нас, что у него, что у меня, двигались в абсолютно одном и том же направлении.

Я поменяла положение своего тела. Встала на четвереньки прямо на диване (благо он был довольно большой и широкий, что позволило мне это сделать), и как кошка, стала приближаться к нему. Делала это довольно медленно и очень надеюсь на то, что и сексуально.

И судя по тому, как он резко втянул в себя воздух, а улыбка стала медленно исчезать с лица, то я двигалась в нужном мне направлении. Как физически, так и образно говоря.

Глаза Глеба стали темнеть, а зрачок расширился. Его улыбка исчезла полностью, а дыхание стало прерывистым и тяжелым.

— А ты знаешь… — практически промурлыкала я соблазнительно. — Я передумала. Пожалуй, я согласна закрепить наш ночной результат по пониманию друг друга, как ты и предлагал мне.

Судя по тому, как Глеб сжал руки в кулаки и чуть поддался вперед телом навстречу мне — мысль моя мужчине понравилась, и он тоже очень даже не против.

Добралась до него и не меняя положения своего тела, оставаясь в такой же позе на всех своих четырёх конечностях, приблизила свои губы к его. При этом, не закрывала глаза, что и он не делал, как ни странно.

Когда между нашими устами оставались какие-то миллиметры, замерла и практически шепотом спросила:

— Если ты только не передумал?

На что, из груди Глеба послышалось утробное рычание, а на моём затылке оказалась его рука, которая зафиксировала мою голову. Не давая той хоть как-то поменять своё положение.

— Не передумал, — раздалось в ответ утробным и хриплым голосом. После чего он впился в мои губы, проникая языком в рот, где стал хозяйничать, словно у себя дома.

Вторую руку Глеб положил на мою талию и притянул к себе, меняя моё положение. Я оказалась на его коленях, прижимаясь грудью, которая уже просто ныла от того, как ей хотелось почувствовать руки этого мужчины.

Не знаю, каким образом он уловил этот призыв, но его ладони оказались именно там, где я хотела — обхватывая мои полушария и чуть сжимая. Что заставило меня прогнуться в поясе и сделать этот контакт с его руками ещё теснее и ближе.

Он откинулся на спинку дивана, а я сидела на нём верхом, чувствуя у ягодиц твердость его члена, который тёрся об меня при каждом нашем движении.

Губы отрывались друг друга только на какие-то секунды, пока мы судорожно избавлялись от одежды. И только тогда, когда мы, полностью обнаженные, прижались друг к другу, я прохрипела вопросительно:

— У тебя есть?..

— Да! — понял он меня с полуслова и потянулся к своим брюкам, которые валялись прямо возле нас на диване. Достал дрожащими руками и зубами начал рвать упаковку презерватива.

Я чуть привстала и сдвинулась, давая ему возможность надеть на себя средство защиты. После чего его рука нырнула мне между ног, а пальцы скользнули по моим влажным складкам плоти. Из моих губ от его действий вырывается стон, который я даже не пытаюсь скрыть. А глаза закрываются от тянущей, но жутко приятной, боли внизу живота.

Глеб, обхватив меня обеими руками за талию, вернул меня на прежнее место и без предупреждения насадил на себя одним движением. Что заставляет меня закричать в голос, совершенно не беспокоясь о том, что меня будет слышно, наверное, у соседей через стенку.

Пальцами рук впиваюсь ему в плечи, пытаясь удержать своё тело вертикально и не рухнуть ему на грудь. Он прикладывается губами к моей груди, зажимая сосок зубами и чуть оттягивая. Тут же выпускает его из плена и ласкает языком.