Идеальная смерть Мияко Сумиды - Кларисса Гоэнаван

Но я даже не представлял, где Мияко жила в последнее время. На ее письмах не было обратного адреса. После отъезда из Токио случилось нечто, убедившее Мияко, что жить на свете не стоит. Кому–нибудь известно, в чем именно дело? Мияко умела держать свои тревоги и сомнения при себе, сомневаюсь, что она делилась ими с родными.

А как насчет подруг, Чи и Сачико? С Чи они дружили дольше, еще со школы. Именно Чи первой заметила отсутствие Мияко.

Она могла что–то знать.

Большинство людей не помнят свой первый день в детском саду, а вот Чи помнила прекрасно. Девочка с двумя хвостиками подошла к ней и сказала:

— Давай дружить!

— Давай, — отозвалась Чи, пряча волнение за непринужденной улыбкой.

Вскоре после этого воспитательница велела группе разбиться на тройки. Чи подошла к своей новой подруге, но, к ее удивлению, девочка с хвостиками уже набрала себе команду.

— Прости, но нас уже трое, — сказала девочка. — Ты лишняя.

В группе был тридцать один ребенок, так что кому–то отводилась роль парии. С воспитательницей пришлось играть Чи. Она отчаянно бодрилась, но на деле сильно расстроилась, что в первый же день в садике оказалась лишней.

С тех пор в дружбу Чи не верила. Люди интересуются тобой, лишь когда это нужно им. В критические моменты друзей забывают и каждый сам за себя. Чи поклялась себе никому не доверять, чтоб больше не страдать.

Много лет спустя она нарушила клятву ради Мияко Сумиды.

Мияко была холодная, временами странноватая, но Чи определенно к ней тянуло, большую часть свободного времени девочки проводили вместе, и их начали звать лучшими подругами. Чи никому не говорила, но ей страшно нравилось, как звучат слова «лучшие подруги». Об этом она мечтала столько лет? Да, пожалуй, если быть честной с собой. Чи впрямь надеялась, что они с Мияко будут дружить вечно. По крайней мере, еще много лет после окончания университета, замужества и начала семейной жизни. Может, они и состарятся вместе — седыми старухами будут делить радость и горе.

Получилось все иначе.

Потому что еще до двадцатилетия Мияко Сумида покончила с собойф

Поезд резко остановился, тряхнув пассажиров.

— Что случилось? — спросила Чи у сидевшего рядом Рюсэя.

Тот поднялся, вышел из вагона, а через пару минут вернулся:

— Небольшая поломка, технический сбой. Сейчас мастера убедятся, что все нормально, и мы поедем дальше.

— Угу. — Чи подняла голову. — Сколько нам еще ехать?

Рюсэй посмотрел на часы:

— Еще часа три–четыре. Спи дальше.

— А я не спала, — шепотом возразила Чи, но Рюсэй не услышал — он успел выйти из вагона.

Прижав лицо к холодному стеклу, Чи смотрела по сторонам. Где встал поезд, она понятия не имела. Куда ни глянь, везде были только деревья. В любой другой день Чи восхитилась бы буйством зелени, но сейчас все Мысли были о погибшей подруге.

«Мы же обещали друг другу решать все проблемы вместе!»

Чи закрыла глаза. Вдруг получится задремать? В последнее время спала она плохо.

Чи отчаянно старалась не сидеть без дела, но в мыслях была только Мияко.

«Мияко, я знала тебя лучше всех на свете, Но я не понимаю, о чем ты думала в последние секунды. Зачем ты сунула голову в петлю?»

Из другого конца вагона донеслась веселая болтовня. Болтали наверняка ученики начальной школы, которых Чи видела на вокзале, Одинаковые шапочки, одинаковые бутылки с водой — похоже, — класс отправился на экскурсию. Столько малышей! Куда они собрались? Направление–то для экскурсий непопулярное.

Мимо прошла миниатюрная девушка за двадцать, она махала флагом и пела детскую песню. За ней следовали ученики, замыкала процессию еще одна учительница. Сопровождающих только двое? С таким большим классом должно быть больше. Чи присмотрелась к детям и заметила пару невидимок, мальчика и девочку.

В каждом кассе непременно найдется хоть одна невидимка — Чи хорошо это знала, потому что когда–то к их числу относилась сама. По сути, невидимки — совершенно нормальные люди, такие нормальные, что сливаются с фоном. Присмотришься — разглядишь невидимку на любой школьной экскурсии. Держатся они в последних рядах, но не самыми последними, в классе сидят ближе к середине, зачастую у стены. Хорошие места у окна им не достаются. По успеваемости они не в лидерах, но экзамены не заваливают.

В общем, серость и посредственность. С одноклассниками невидимки ладят, но близко ни с кем не сходятся. Тихая, серая жизнь продолжается в старших классах, в колледже и впоследствии на службе. Как правило, невидимки женятся на себе подобных, потому что другие могут привлечь к ним внимание, к которому они не привыкли. Они же почти невидимы!

В мысли Чи ворвался голос Рюсэя:

— Ты так и не заснула? Похоже, простоим мы тут.

Чи встала, чтобы немного размяться.

— К туалетам сейчас лучше не приближаться. Их детишки оккупировали. В классе тридцать два человека — быстро у них не получится.

Чи покачала головой:

— Нет, мне бы только ноги размять.

Рюсэй глянул в окно:

— Ясно. Хочешь ненадолго выйти?

— Может, чуть позднее. Раз поезд стоит, в коридоре наверняка людно. Давай подождем.

Рюсэй усмехнулся.

Чи села на свое место и нахмурилась:

— Что смешного?

— Просто… — Рюсэй склонил голову набок, — не подозревал, что ты такая уравновешенная.

Я в курсе, что все считают меня безалаберной, — вздохнула Чи.

— Эй, я такого не говорил! — запротестовал Рюсэй.

Теперь засмеялась Чи.

— Похоже, ты права. Я тебя недооцениаал, — признал Рюсэй. — Мы ведь никогда и не разговаривали по–настоящему, так?

— Даже если я что–то говорила, ты не слушал. Потому что был полностью поглощен Мияко.

Улыбка Рюсэя стала каменной.

— Извини. — Чи потупилась. — Зря я об этом заговорила.

— Ничего страшного. Не делать же из имени Мияко вечное табу, особенно сейчас, когда мы целую поездку ради нее запланировали, — сказал Рюсэй, упорно глядя в окно. — Спасибо, что поехала со мной. Я очень это ценю.

— Благодарить не стоит. Я думала о такой поездке еще до того, как ты ко мне подошел. — Чи вздохнула. — Но сейчас толку немного, так ведь? Простить себе не могу, что не попробовала разыскать ее раньше.

— Напрасно. Нет гарантий, что, разыскав ее, ты что–нибудь изменила бы. — Рюсэй улыб нулся, стараясь подбодрить Чи, но почему–то ей стало еще грустнее.