Три килограмма конфет - Нельма

— Я не могу вот так, ты же знаешь. Всё должно идти от чистого сердца, — отозвался Слава. — Рита, так что насчёт праздника, всё в силе? Макс достанет всё необходимое.

— Да, как договаривались! — крикнула Марго, пытаясь наощупь найти брошенную на подоконнике пачку сигарет. — Главное, чтобы состав учителей не поменяли.

— Всё уже точно, если только не случится какой-нибудь форс-мажор. Но и мы можем соскочить вплоть до последнего момента.

— Придумаем план «Б»?

— Да, лингвистический, если гуманитарный не сработает, — со смешком заметил Чанухин, намекая на привязку к нашим классам выбранных профилей.

— Да хорош уже орать, вы же не в лесу, — пробубнил Иванов, и я впервые готова была согласиться с ним, испытывая непреодолимое желание скорее закрыть уже это проклятое окно и остановить обсуждение на весь двор планов, являющихся для меня одной огромной загадкой. — Телефоны существуют как раз для того, чтобы позвонить и обсудить все подобные дела.

— А такси существует как раз для того, чтобы ты в него сел и уехал и перестал портить всем настроение своим старческим ворчанием, — Слава сам же рассмеялся над своими словами, а спустя полминуты послышался и смешок Максима, немало удививший меня, считавшую его априори не способным на самоиронию из-за сугубо серьёзного отношения к собственной персоне и завышенного чувства своей важности. — Вот это шло от души, дружище, извиняй.

— Если из-за вашего свидания я снова опоздаю на тренировку…

— Это не свидание, — хором отозвались Чанухин и Марго, уже щёлкавшая зажигалкой перед зажатой во рту сигаретой, борясь со сдувающими пламя порывами ветра.

— Ага, конечно, — ехидно хмыкнул Иванов, — на этот раз Евгений Валерьевич меня точно с землёй сравняет. Давайте вы как-нибудь попозже продолжите курить и загадочно смотреть друг на друга, а?

— А ты и правда зануда, — рассмеявшись, заметила Анохина, картинно выпуская в воздух колечки дыма. В этот же момент Наташа дёрнулась и открыла глаза, растерянно уставившись на меня, напряжённо вслушивающуюся в чужой разговор и при этом только что с головой ещё не залезшую под плед, словно он мог бы помочь исчезнуть по первому желанию.

— Ладно, мы пойдём тогда, Рит. Я напишу попозже. Девчонкам привет! — судя по тому, как громко выкрикнул Слава последнюю фразу, он-то знал, что мы сейчас у Анохиной, и моё сердце болезненно сжалось в ожидании чего-нибудь непредсказуемого и ужасного, но всё смолкло, и единственными доносящимися с улицы звуками остались гул проезжающих вдали машин и отголоски звонкого детского смеха с площадки во дворе.

Только спустя несколько минут я смогла окончательно расслабиться и даже сделать вид, что очень хочу поскорее досмотреть фильм, лишь бы меньше обсуждать внезапный визит. Мне казалось, что своими попытками до сих пор избегать Иванова и неубедительными, путанными объяснениями такого поведения я вызываю у подруг слишком много подозрений.

На самом деле я очень боялась, что, начни мы очередную перепалку при всех, вскроются детали произошедшего на поле, а ещё наша последняя встреча в дверях зала, ведь у меня не было разумных доводов утаивать об этом. Но вовремя не рассказав ни о чём ни Рите, ни Нате, я попала в ловушку и теперь вынуждена была снова молчать и врать, прикрывая старые недомолвки всё новыми слоями лжи.

С того самого дня, как я впервые увидела Диму Романова, у меня появилось маленькое странное хобби, по сути своей напоминавшее скорее дурную привычку. Перед сном, уже ворочаясь в кровати с выключенным светом, я любила представлять себе какие-нибудь ситуации, в которых мы случайно заводим разговор, и мне нравилось проигрывать различные варианты диалогов, где я умею флиртовать и кажусь очень приятным, интересным собеседником, а он остаётся таким же милым, интеллигентным и очаровательным парнем, как и в реальной жизни. Обычно такие мини-сценки позволяли мне засыпать в слегка приподнятом настроении и не начинать думать о чём-то менее радостном и произошедшем по-настоящему.

Удивительно, но совсем недавно я как-то незаметно для самой себя перестала этим заниматься. Не совсем, просто… теперь вместо попыток соблазнить Диму я подолгу проигрывала в уме ожесточённые словесные дуэли с Ивановым.

Узнав о тех загадочных планах Риты и Славы, я не смогла даже по привычке прикинуться, что разделяю всеобщее воодушевление столь отвратительной, опасной и нелепой идеей, потенциально сулившей нам огромные проблемы от вызова в кабинет директора вместе с родителями до немедленного исключения из гимназии. Однако моего мнения всё равно никто не желал слушать (так я заверила сама себя), поэтому своё недовольство обозначила лишь скорбной миной, появившейся на лице сразу после восторженного монолога Анохиной.

И вот, слишком быстро пережив первые несколько дней второй четверти, мы подошли к фатальной праздничной пятнице, которую большинство учеников ждали с нетерпением и предвкушением, а я — с ощущением тревоги от готовящегося почти что преступления и лёгким, тщательно подавляемым воодушевлением в преддверии первого совершаемого мной за очень долгий срок безрассудства.

Пока мы одевались, причёсывались, красились, облачались в тщательно продуманные для намечающейся вечеринки костюмы, стойко терпели тридцатую по счёту поправку в собственный образ, на ходу вносимую слишком уж серьёзно относящейся к происходящему Марго, Слава щедро (даже слишком щедро, как выяснится через несколько часов) добавлял виски в маленькие бутылки колы, половину из которых он оставил под обшарпанной дверью квартиры Анохиной, сопроводив короткой запиской о месте и времени встречи, а вторую половину спрятал в раздевалке физкультурного зала.

Я могла бы соврать, что ничего не знала о роли ненавистного Иванова во всей этой затее, но ведь знала, и, нерешительно кивнув в ответ на открытый вопрос подруг стоит ли рассчитывать на меня, по факту заключила сделку и с дьяволом, и со своей совестью, настойчиво напоминавшей о том, что после этого вечера тяжело будет шипеть от злости на человека, фактически обеспечившего всё необходимое для нашего веселья. Именно он каким-то образом смог купить поражающее воображение количество алкоголя (мы все видели присланное Славой фото с эффектно разместившимися вдоль стола бутылками), а ещё согласился спрятать все наши запасы, рассчитанные на несколько часов праздника, в своём шкафчике (потому что в случае неприятностей его точно сможет отмазать отец, как заверил нас Чанухин).

Участвовать во всём этом, на самом деле, было для меня настоящим безумием сразу по многим причинам, в числе которых значилось и возможное общение с Максимом, и мой ничтожно маленький опыт употребления алкоголя, и необходимость делать непринуждённый и расслабленный вид при дежурящих на празднике учителях, тогда как я легко впадала в панику и не умела контролировать свои эмоции, особенно если чувствовала себя виноватой. Но мне настолько не хотелось снова отрываться от компании и стоять в стороне от общего веселья, что потенциальные риски постепенно отходили на второй план, уступая место азарту, подстёгиваемому предчувствием надвигающихся перемен.