Удивительное прозрение - Кейт Проктор

Бет проснулась, когда было уже темно. Несколько часов отдыха без сновидений отчасти восстановили силы. Ее доконали воспоминания, да еще напряжение, связанное с операцией Джейси, размышляла она, стоя под бодрящими холодными струями душа.

Бет накинула на влажное тело халат и улыбнулась. Самое главное в ее жизни — Джейси. А он хорошо перенес операцию, стало быть, все остальное не имеет значения.

Она затянула пояс халата, сняла шапочку для душа, пальцами расчесала волосы и босиком спустилась вниз. Она стояла в кухне, наливая в чайник воду, как вдруг звук ее имени заставил ее вздрогнуть.

— Ой, Хайме, я не слышала, как ты вошел! — воскликнула она, увидев его в дверях. — Я как раз собиралась сварить кофе. Тебе тоже?

— К черту кофе! — расплылся он в улыбке. — Сегодняшний день заслуживает шампанского!

— Шампанского? — отозвалась Бет. Глаза ее удивленно расширились. Выражение лица Хайме ее озадачило. Такого она никогда у него не видела. — Хайме, а ты случайно уже не выпил?

Он расхохотался.

— У меня такое ощущение, будто я пьян. Но, уверяю тебя, я не пил. Просто обнаружил, что наш сын — чудо… настоящее чудо!

— Что…

— Минутку! — Хайме повернулся и исчез.

Бет в полном замешательстве присела на табуретку и обхватила себя руками. «Что происходит?» — недоумевала она.

— Ну вот! — Хайме вернулся с бутылкой шампанского и засунул ее в морозильник. — Хоть и не положено так обращаться с марочным вином, да и с любым тоже, но…

— Хайме, — прервала его Бет, — что ты имел в виду, говоря о Джейси? Ради Бога, объясни, что происходит.

— Прости, Бет… Я так взволнован, никак не могу успокоиться. Мне надо принять душ. — Он засмеялся, схватил ее за руку и, не обращая внимания на ее протесты, потащил наверх, в свою комнату. — Посиди здесь, пока я моюсь. — Он подтолкнул ее к кровати и снял рубашку. — А я расскажу тебе последние новости о нашем чудо-ребенке.

Бет не успела опомниться, как он исчез в ванной комнате, оставив дверь открытой.

— Как только отошел наркоз, он проснулся как ни в чем не бывало и очень быстро пришел в себя, — перекрывая шум воды, громко рассказывал Хайме. — И потребовал принести ему банку с его аппендиксом.

Бет пыталась побороть растущее в ней теплое чувство. Подумать только, Хайме Кабальерос оказался любящим отцом! Даже в самом фантастическом сне ей не могло такое присниться.

— У него немного поднялась температура, и пришлось назначить ему антибиотики…

— Температура поднялась? — испуганно переспросила Бет. — Хайме…

— Это обычное явление, уверяю тебя. Для беспокойства нет никаких оснований, — решительно сказал он. — Джейси, конечно, был не в восторге от инъекции, которую пришлось сделать вечером. — Хайме весело засмеялся, и его смех успокоил Бет больше, чем слова. — Но завтра уже можно будет перейти на таблетки. — Хайме вышел из ванной в черном халате, энергично вытирая полотенцем волосы. И вдруг замер. В глазах его при виде Бет, сидевшей на краешке широкой кровати, на мгновение сверкнуло не просто удивление, а нечто более глубокое и непонятное. — Я, наверное, кажусь тебе полным кретином, — пробормотал он. Приподнятое настроение, в котором он вернулся из клиники, заметно упало.

Бет встала, чувствуя себя так, будто ее ударили под дых. Сюда ее, не раздумывая, затащил ликующий отец, с горечью поняла она, а сейчас перед ней стоит мужчина, который, к своему ужасу, все еще испытывает к ней влечение.

— Я подожду тебя внизу, — сказала она, постаравшись не выдать своего глубокого разочарования. Желать того, кого ненавидишь, — это одно, а любить человека, которого надо бы ненавидеть, — совсем другое.

— Значит, ты не отрицаешь, что я кретин? — уже с меньшим напряжением спросил он.

— Хайме, я…

— Бет, пожалуйста… Разреши мне объясниться.

— Тебе незачем объясняться, Хайме.

— Откуда ты знаешь, что я хочу сказать? — раздраженно спросил он.

— Догадываюсь, — холодно ответила Бет и вдруг вспылила: — Мать Джейси и я — не разные люди, хотя тебе так кажется.

Хайме смотрел на нее с озадаченным видом.

— Но у тебя намного больше опыта, чем у меня, — нерешительно пробормотал он.

Теперь озадаченно смотрела на него Бет. Она не имела представления, что он имеет в виду.

— Да, пожалуй, тебе лучше все-таки объясниться.

— Спасибо за совет! — огрызнулся он и, не раздумывая, решительно добавил: — Мой отец умер от перитонита. У него прорвался аппендикс.

— О, Хайме! — ужаснулась Бет и ошеломленно опустилась на кровать.

— Сообщив о смерти отца, я счел неразумным при данных обстоятельствах рассказывать тебе об этом. Но когда обнаружил, что Джейси — мой сын, сам оказался в западне. Я не ожидал, что этот факт способен породить такие чудовищные фантазии в моем мозгу.

— Хайме, как же это случилось? — спросила Бет, запоздало раскаиваясь, что так ошиблась в своих предположениях.

— Он поехал в Восточную Африку поохотиться и решил, что подхватил там какую-то желудочную инфекцию. А когда выяснилось, что это не инфекция, и его отправили в больницу в Найроби, аппендикс уже прорвался… Любому дураку понятно, что никакой аналогии между тем случаем и случаем Джейси быть не может… — Хайме недоуменно покачал головой. — Ну, может, не любому дураку… во всяком случае не тому, чьи медицинские познания вдруг куда-то улетучились. Надо надеяться, опыт поможет совместить в одном лице отца и врача, но я пока не освоил эту роль.

— О, Хайме, что тут скажешь! — воскликнула Бет. Сердце у нее сжалось от боли за него.

— Лучше не говори ничего, — робко, почти смущенно сказал он и взял ее за руку. — Пойдем посмотрим, как там шампанское пережило такое чудовищное надругательство над ним. — На этот раз он улыбнулся веселее и снова потащил ее за собой.

Бет наблюдала, как Хайме вытаскивал из морозилки бутылку. В голове у нее роились самые противоречивые мысли.

— Расскажи, Джейси здорово сопротивлялся инъекции? — спросила она, считаясь с его нежеланием говорить об отце.

— Сначала он попробовал прибегнуть к шантажу, — засмеялся Хайме. — Нам потребуются бокалы. Они в буфете в столовой, — сказал он, подтолкнув ее в том направлении.

— И как же он тебя шантажировал? — спросила Бет, вернувшись с двумя высокими хрустальными бокалами.

— Пригрозил, что его мама рассердится на меня, — усмехнулся Хайме.

Сняв фольгу с горлышка бутылки, он сделал вид, будто целится в Бет.

— Хайме, не смей! — взвизгнула она, отскочив в сторону.

— Но я сказал, что если не сделаю ему укола и у него разовьется инфекция, вот тогда его мама еще больше рассердится. — Хайме озорно улыбнулся, когда вылетевшая из бутылки пробка пролетела совсем рядом с Бет.