Дай мне второй шанс - Тата Сибирская

У нас есть минут пятнадцать-двадцать, чтобы все обговорить.

— Не успевает или систему работы не поняла? — спрашиваю, пытаясь понять в чем проблема.

— Не то, не другое, — Антон снова опускает глаза и ерошит всегда идеально уложенные волосы.

— Не поняла… — тяну удивленно, потому что и правда не понимаю.

Ты либо не успеваешь отбить ежедневную норму заказов, либо неправильно их отбиваешь и косячишь в заполнении документов. Как говорится, третьего не дано.

— Я… в общем… — Антон мнется, а у меня шок — это что за неудачный клон-мямля? Черт побери, никогда не видела его таким. Он же мужик с большой буквы М… обычно.

— Антон у нас времени не так много. Говори уже, — потому что мне надо придумать, что делать дальше.

Как не крути, Арина не обычный стажер и за завал испытательного срока ее никто не уволит, тут и к гадалке не ходи.

— Это из-за меня. Она не будет успевать делать норму, потому что не знает, что норма — двести пятьдесят заказов. Я часть делал за нее. — выпаливает на одном дыхании и напоминает сейчас ребенка, который оправдывается за двойку.

Сижу с выпученными глазами и отвисшей челюстью, потому что лучше б двойка.

Как он вообще до этого додумался? Мне вот очень интересно, он как собрался это разруливать то?

— И сколько она делает? — спрашиваю с подозрением.

— Сто восемьдесят.

Твою ж мать.

Кажется я сказала это вслух, но мне как-то сейчас особо не до подбора выражений. Сто восемьдесят, это она не дорабатывает восемьдесят заказов. Почти третью часть общего объема… Пипец, только через “зд”.

Что б вы понимали, как это работает, на компьютерах каждого сотрудника, список заказов, который пополняется в режиме реального времени, как только поступает новый заказ. Счетчик отсчитывает количество отработанных заказов, а мы (наставники и директора) может увидеть список отработанных заказов. Сотрудники видят на счетчике двести пятьдесят и могут остановиться или сделать сверх нормы.

— Ты же в курсе, что об этом нужно сообщать наверх?

— Ну вообще не обязательно, — Антон наконец поднимает на меня взгляд и смотрит так… сложно объяснить, но глаза блестят, как у маньяка, способного на любое безумство, — докладывать должны были пока просто наставниками были, а сейчас ты ИО и все проблемы отдела должна решать сама.

Проще говоря он предлагает мне скрыть… Хотя доля правды в том, что он сказал тоже есть. Если в отделе я начальник, то и решать такие вопросы могу сама.

— И как ты это провернул? — мне просто любопытно.

— Подключался удаленно и добивал количество до нормы. Ей говорил, что перевыполним ей план. До конца рабочего дня она успевает только сто восемьдесят, — пожимает плечами.

“Если б ты, идиот, не вмешивался, то к концу второй недели она бы уже все успевала. Все первое время не успевают, но наращивают скорость со временем”. - хотелось бы сказать ему это вслух, но молчу. На языке крутиться другой вопрос:

— И она ни разу не усомнилась? Ты две недели делал ей двести пятьдесят заказов и у нее ни разу не возникли вопросы? — она же не может быть настолько наивняк? Нет же?

— Она полностью доверяет мне, — горделиво вскидывает голову.

Усмехаюсь. Тут есть чем гордиться? Жестко наврал девчонке и рад, что она ему верит.

Я одна тут дура чего-то не понимаю?

Мысленно уже через слово вставляла маты. Я обычно кулЮторный человек, но редко во мне прорывается Юлька, которая пьет вишневое пиво и может приложить матом особо приставучих.

Вспоминая эти незатейливые факты о себе, на секунду удивляюсь, как я умудрилась выбрать именно Антона? Моя вишневка, против его вина и коньяка какой-то сумасшедшей выдержки. Домашние посиделки в уютном кругу, против супер модных клубов и баров.

Встряхиваю головой. Есть более насущные вопросы.

— Ну и кому ты лучше сделал? Это медвежья услуга с твоей стороны, сам то понимаешь?

— Ты права, никому. — он вдруг совершенно открыто улыбается и выглядит так, будто попал в нирвану. — Просто когда любишь, пытаешься любимому человеку облегчить жизнь, сделать все, чтобы ему было хорошо. Ты поймешь, когда влюбишься.

Казалось мне зарядили пощечину. Неожиданную, горящую и до ужаса обидную и несправедливую.

Я все эти два года именно этим и занималась, пыталась облегчить ему жизнь — помогала, поддерживала, никогда не нагружала своими проблемами, а он просто этого не замечал.

Усмехнулась сама себе — “вот так вот Юля”.

Сжимаю пальцами переносицу и прикрываю глаза. Будто если не буду смотреть на его счастливо-влюбленное лицо станет легче и слова, которые он сказал, забудутся. Только этого не будет.

Он не замечал, что я делала для него, что я влюблена и, конечно, ничего подобного не делал для меня, потому что просто не любил. Проще, чем дважды два.

— Пошел вон, — шепчу, давя в себе все, что наболело и было сейчас сново разодрано до кровавых ран. Откидываюсь на спинку стула и открываю глаза.

— Что? — переводит на меня непонимающий взгляд. Он только вырвался из своих фантазий и до него не доходит, что произошло.

И стоит признать, что скорее всего никогда и не дойдет.

— Пошел вон отсюда, чтобы я тебя не видела, — говорю твердо и жестко.

Антон с ошалелыми глазами встает со стула. Хочет еще что-то сказать, но встретившись с моим взглядом, молчит и просто уходит, оставляя меня в такой нужной сейчас тишине.

Через пять минут начинают подтягиваться сотрудники…

Глава 13

Ну не может стажировка на новую должность пройти спокойно, если в первый же день с утра случается такая ерунда. Надо было сразу догадаться, но я ж стараюсь не верить в предрассудки. Но блин, найди уже кто-нибудь умный, этим предрассудкам доказательства, потому что они постоянно срабатывают и никак не могут быть просто совпадением.

После ухода Антона понемногу приходят сотрудники. Не понемногу конечно, а сразу и всем скопом. Первой вплывает Анютка, просто донельзя счастливая. Как танкер на буксире она тащит за собой обалдевшего от такой встречи Гришу.

— Выздоровел. Он выздоровел, представляете? — подводит его к моему столу и улыбалась. Ярко, искренне.

Одно “но”, у меня настроение основательно подпорчено, а я не умею скидывать за секунду все эмоции и светиться, как начищенный чайник. Даже запихнуть эмоции поглубже и натянуть маску профессионала, как делала это всегда, не выходит. Просто не получается.

И если изначально было обидно и больно от слов Антона, то чем больше проходит времени, тем больше обида трансформируется в злость. С каждой… даже не минутой — секундой, планка поднимается все выше и