Адвокат вольного города - Тимофей Кулабухов

недовольным видом забирала грязную посуду с моего стола. В её глазах явственно читалась брезгливость. Решила, что я напился и уснул, хотя алкоголь я и не покупал!

Молча расплатившись, вышел на улицу, подставляя лицо освежающему ветру. К чёрту съёмную комнату! Восемьдесят рублей за такую конуру возле постоянно гудящих с рабочего утра фабрик — это чистый грабёж. Лучше уж посплю на диване, в офисе. Ну и пёс с ней, с темнотой. Главное, что есть крошечный туалет. Вообще перееду жить в подсобку, пока никто не видит. Я не настолько хорошо зарабатываю чтобы ещё и на вонючую комнату, которая мне откровенно не нравится, деньги тратить. Думаю, никто и не заметит.

* * *

Оказывается, паровые гудки тут, в центре города, не кажутся такими уж громкими. И убить уже никого не хочется с утра пораньше. Конечно, тело порядком задеревенело, особенно ноги, пришлось для начала встать и размять конечности. Заодно на разминке вспомнил, почему просыпаюсь не на тощем матрасе, а на диване без простынки.

Бакланов. Козёл мичуринский, ныряющий. Дался ему тот нож? Потерял и потерял. Содомит пассивный.

В моём крошечном, но очень аккуратном и компактном туалете, размерами, кажется, менее квадратного метра, помещался, однако, не только действующий унитаз, но и миниатюрная раковина, так что я смог умыться до того, как ко мне беспардонно постучал первый утренний посетитель.

Глянул на свои роскошные чёрно-золотые часы. До открытия в восемь ещё почти час. Вышел к двери с твёрдым непреклонным намерением выгнать посетителя, даже если там наряд полиции с ордером от Бакланова.

Но это была не полиция. На пороге, заломив руки и с выражением вселенского горя, стояла средних лет прилично одетая женщина.

— Разрешите к Вам обратиться за консультацией, господин Филинов? В такую рань больше никого не возможно найти.

Я с шумом выдохнул воздух из обоих ноздрей, словно пытаясь выдавить из себя весь гнев и раздражение от беспардонно раннего визита.

— Вообще-то, в авральном режиме работают только пожарные и полиция, — мягко ответил я, — мои вопросы, как правило, не нуждаются в спешке. Ну, заходите, раз уж пришли.

Я усадил её на диван и для начала дал возможность говорить, что называется, потоком, то есть так, как её история уложена в её голове. Через достаточно продолжительное время, когда она успокоилась и стала по четвёртому кругу повторять одни и те же не имеющие значения факты, например, что некая ключевая в истории Мария Васильевна любила розы, в основном красные и её муж (клиентки, а не Марии Васильевны) их дарил той по четыре раза в год — посчитал что пора бы расспросить раннюю клиентку более конструктивно.

— Итак, Мария Васильевна умерла?

— Да. Тем утром Константин с Григорием выгнали сиделку Фаину, такую приличную женщину, мне её порекомендовала Равиля, после болезни сердца.

— Шшшшшшш. Наталья Романовна, мы здорово сократим путь, если ответы будут короткие. Итак, эта пожилая женщина умерла?

— Да, — с трудом сдерживая эмоции, ответила клиентка.

— Болезнь?

— Как сказал доктор Броншнейт, которого мы с мужем знаем его почти сорок лет, познакомились… — под моим строгим взглядом она умолкла и выдавила, — болезнь сердца.

— У покойной был муж?

— Дмитрий Кузьмич его звали. Я его не застала, но фото видела: солидный, рослый, широкоплечий, служил в лейб-гвардии кавалерийском полку, они оба сами из Томска, с мужем…

— Наталья Романова, — строго перебил я и выставил вверх палец.

Один предок ведает, как трудно выудить хоть сколько-нибудь полезную информацию из бесконечного потока фактов, которых вываливает на меня клиент. Причём рассказывают мне историю как правило, с середины, так что понять картину в целом было максимально сложно. Одновременно с этим, меня заваливают тоннами второстепенной, но при это очень подробной, информации, которая мне по факту совершенно не нужна. И дело не во мне. Например, судье при бракоразводном процессе совершенно пофигу, что жена изменила мужу в позе наездницы, и что любовника звали так же, как их покойного пса — Жорик. Вот совершенно не нужны ему эти душещипательные факты. И тем не менее, люди спешат эту информацию «выдать в эфир».

— Муж был, но умер, так?

— Д-да, — сдерживаться ей было трудно.

— Давно?

— Я могу уточнить, кажется, прошло тринадцать лет. Или четырнадцать… Есть записи с места похорон и некролог, к нему тогда приехали бывшие сослуживцы, один из них был без ноги, но, говорят, такой весёлый…

— Наталья Романовна!

Она сделал страдающее лицо, но умолкла.

— Вы с ней не состоите в родстве. Просто да или нет?

— Н-нет.

— Просто соседка и подруга?

— Мы не были подругами, как знаете, подружки-хохотушки…

— Просто да или нет.

— Ну… да.

— И, я так понял с Ваших слов, что она составила нотариальное завещание, где Вы указаны единственным наследником. Просто — да или нет?

— Я стараюсь. Но это же так важно, в тот день чуть не пошёл дождь, я помню, потому что взяла зонт и чуть не потеряла его, а она тогда сказала…

— Просто да или нет.

— Да. Оно у нотариуса Олиференова.

— Хорошо. У неё были дети? Внуки?

— Сын. Служил, как и его отец, в артиллерии. На Кавказе воевал и ни царапины, а погиб от несчастного случая, их экипаж упал с насыпи, в Осетии, все сразу насмерть, такая трагедия. Там, говорят, такие горы высокие…

— То есть живых детей и внуков нет?

— Получается, что нет, не женился он, хотя Марии Васильевне нравилась одна девушка, Ольга, рыженькая, такая приличная девушка…

— Стоп. Мужа нет, родственников на попечении нет. Племянники?

— Вот это как раз те самые Константин с Григорием, старший носит вот такой браслет…

— Стоп. Сколько им лет? Взрослые уже?

— Спрашиваете? Здоровые лбы, — фыркнула она. — Старший дважды судим, чудом каторги избежал, младший, говорят, ворует, с цыганами знается, в долг просил у банка, но тот ему отказал.

— Больше двадцати?

— Даже и больше тридцати.

— Хорошо, я понял.

— Но я ещё не всё рассказала!

— Этого достаточно. Вы много говорите, потому что в стрессе. Уже больше часа идёт поток.

— Я заплачу!

— Заплатите. Но я не психолог, не подруга, я адвокат. Стоп. Тпру! Я сейчас соберу вместе факты, Вы просто кивайте. Итак, жила-была Ваша соседка и приятельница. Нет, не перебивайте, не рассказывайте, как познакомились, какое было платье, и