Боруэлла - Наталья Евдокимова

Борька: Здорово! Давай!

Мой кулак: (не переводится).

Но всё это я поняла, как я уже говорила, к сожалению, позже. А сейчас…

– Ну что, Элька, – радостно сказал Петька, подмигнув. – Прогуляемся по городу, совершим кучу полезных дел?

– Ага! – с энтузиазмом сказала я и побежала одеваться.

Братья (один почти троюродный, второй почти родной) перед прогулкой завязали мне множество косичек, и на конце каждой было по маленькому бантику. Я, правда, пыталась заставить расчёску забастовать, но эти расчёски такие воображалы, что… А сама сопротивляться Борьке с Петькой я не могла. Не знаю почему. Полюбила я их, что ли, как родных?

Борька с Петькой всё время задавали какие-то глупые вопросы:

– А волосы на человеке тоже говорят? – спрашивал Борька, заплетая косички.

– Нет, только состриженные…

– А мои кроссовки что говорят? – спросил Петька, обуваясь.

– Петька, лучше этого не слышать! Твоя мягкая детская психика может быть серьёзно травмирована!

– А всё-таки?

– Они только одно слово постоянно повторяют, – застенчиво сказала я.

– Какое? – хором спросили Петька с Борькой.

– «Двигай-двигай-двигай» – это говорят отечественные. А твои, Петенька, слово «move» повторяют.

Я подумала, стоит ли к этому списку добавить словарный запас резиновых сапог, но решила, что лучше не надо…

Таким образом, выяснив, что говорят ключ, замок, лифт (который наконец-то заработал!) и ещё много других вещей, мы выбрались на свежий воздух. Хорошо хоть они меня не спросили, как изъясняется воздух!

– Вот, Элька, смотри туда внимательно, – сказал Борька. – Видишь, мальчик скачет? Это Сивка. Он всегда скачет. Ну-ка, крикни голосом его мамы что-то подозрительно-обвинительное!

– Я не знаю голоса его мамы, – развела я руками. – Могу твоим голосом крикнуть, если хочешь.

– Не, моим не надо… – Борька сразу поскучнел.

– Ну, блин, – нелитературно сказал Петька. – У нас в руках такое… такая Элька, а мы не можем придумать чего-то сногсшибательного! Чтобы страх в глазах и волосы дыбом!

– Элька, а ты сама подобным образом развлекалась? – поинтересовался Борька. – Не могла же ты не применять свои таланты!

– Применяла, было дело, – немного уклончиво сказала я. – Шипела, как сбегающее молоко, например. Всем нравилось, вызывали на «бис».

– И всё? – удивился Борька.

Я попробовала почесать затылок, но сильно мешали косички. Пришлось дёрнуть себя за косичку, да к тому же сделать вид, что мне это понравилось.

Честно говоря, поразвлечься я и сама была не против, но учитывала также, что из каждой ситуации нужно пытаться извлечь выгоду! Кстати, раньше за собой я таких размышлений не замечала. Вернее, если они и были, то их не к чему было применить…

– Для выдумок необходимо вдохновение, – начала терпеливо разъяснять я. – Для вдохновения необходимо особое состояние. Для особого состояния необходима причина. Для причины…

– Мороженое будешь? – спросил практичный Петька, перебив меня в самом начале лекции.

Мне оставалось только кивнуть.

Уже через минуту я держала в руках сливочный рожок. Прежде чем наброситься на него с уничтожительной целью, я прислушалась. Мороженое ничего не говорило. Вернее, это мне сначала так показалось. Потом я услышала мелодию – тихую-тихую и очень приятную. Я до сих пор ещё не встречала более музыкальных продуктов! Даже есть жалко было. Но себя-то ещё жальче! Я же ни разу не пробовала мороженого!

Через три минуты по моей просьбе (а орала я громко) Борька с Петькой купили мне ведёрко с той же холодной смесью. Правда, они говорили, что целое ведёрко мне одной не съесть, но я лишь отобрала у них две лишние ложки, села на бордюр и принялся за вторую серию музыкального произведения под названием «Мороженое и я».

Второе такое же ведёрко получить было сложнее. Жадные они всё-таки, эти мои братья! Не могут выполнить такой простой просьбы!

– Тебе не кажется, что ты чего-то не доработал? – шёпотом спросил Борька у Петьки.

Петька пожал плечами. Я в это время устраивала голодную забастовку и лежала перед прилавком.

Но есть в мире этом замечательные люди! Со словами «На, только уйди отсюда!» продавщица дала мне ещё одно славное, холодное ведёрко с мороженым!

Так я нашла самого доброго человека в мире! Второго после меня, конечно же. Гордо прошествовав мимо Борьки с Петькой и показав им язык, я снова уселась на бордюр и ела мороженое уже не спеша, съедая всего по одной ложке в десять секунд. Боря с Петькой встали за спиной и вовсю обсуждали моё якобы ужасное поведение. На своё бы посмотрели, жадины!

Когда мороженое всё-таки закончилось, я всё никак не могла в это поверить, и поэтому сосредоточенно грызла пластмассовую ложку и с грустью смотрела на пустое ведёрко.

– Ну? – немного насмешливо спросил Борька. – Пришло твоё вдохновение, обжора ты мелкая?

– Да. Я готова, – сказала я и икнула.

Вообще-то я соврала. Это самое вдохновение не прощупывалось ни в одной из бродящих мыслей.

– Сейчас, – сказала я после того, как Петька с Борькой наконец-то перестали смеяться.

В это время мы шли мимо проезжей части, где машины с пешеходами выясняли свои нелёгкие отношения. Разговора машин было не разобрать. Ещё бы, каждая бурчала что-то себе под нос! То есть под фары.

– О! – обрадовался я. – Могу поработать полицейским свистком! Просто и недорого!

– Уши надерут… – уныло сказал Борька. – Ты бы ещё полицейской дубинкой поработать предложила.

– Думай, голова, думай! – сказал Петька и легонько постучал кулаком по моей голове.

– Честно говоря, у меня туда желудок временно переместился, – призналась я. – Очень сложно одновременно переваривать и мысли, и еду. Никак не привыкну к этим унизительным особенностям человеческого организма.

– А ты тогда желудком думай, – хихикая, предложил Борька. – Или чем-то ещё…

Петька громко и оскорбительно засмеялся, а я замахнулась на Борю ведёрком от мороженого, но тот вовремя отскочил. Тогда я замахнулась на смеющегося Петьку, но и он увернулся.

Неужели они думают, что я не способна выдавать гениальные идеи? Они глубоко ошибаются и очень заблуждаются! Пусть знают, что я умею!

И тут я воспроизвела звук рассыпавшихся на асфальте монет. Сначала – стремительный и резкий, затем – звук монет, катящихся по дорожке, снова падающих…

Пешеходы застыли. Засуетились. Заогля-дывались! Некоторые, ничего не обнаружив, пожимали плечами и уходили. Другие так и оставались на месте, будто ожидая после звука появления изображения. Дети бегали в поисках. А мы втроём за этим с огромным интересом наблюдали.