Кровавое Эхо - Ли Чайлд

– Конечно, – не стал спорить Ричер. – Год – это много. И нет ничего страшного в том, что вы ждали.

Она больше ничего не сказала, лишь целеустремленно направилась к заправочной станции, словно от этого зависела ее жизнь.

Сначала они миновали кладбище старых автомобилей – длинный низкий сарай из рифленого железа, передняя стена которого была целиком покрыта колпаками от колес. Позади него простирался целый акр разбитых машин, сваленных в кучи в пять или шесть футов высотой, причем более старые модели оказались в самом низу, словно геологические пласты. За сараем они заметили поворот на заправочную станцию, довольно старую, где вместо цифр на счетчике были стрелки и имелись четыре туалета вместо двух. Настолько старую, что неразговорчивый служащий вышел на жару и сам наполнил бак.

В бак «кадиллака» помещалось больше двадцати галлонов, и это стоило Ричеру столько же, сколько он заплатил за комнату в мотеле. Он протянул деньги в свое окно и отмахнулся от сдачи – доллара мелочью. Он решил, что будет справедливо, если эти монеты получит служащий: термометр на приборной доске показывал, что на улице сорок с лишним градусов. Неудивительно, что служащий старается помалкивать. Но уже в следующее мгновение Ричер подумал: возможно, ему просто не нравится, что любительница фасоли сидит за рулем «кадиллака», а рядом с ней белый мужчина.

– Gracias, señor, – сказала Кармен. – Спасибо.

– Не за что, – ответил он. – De nada, señorita.

– Вы говорите по-испански?

– Вообще-то нет, – ответил Ричер. – Я служил в самых разных местах и запомнил по нескольку слов из многих языков. Но не больше того. Кроме французского. Его я знаю довольно прилично. Моя мать была француженкой.

– Из Луизианы или Канады?

– Из Парижа.

– Значит, вы наполовину иностранец, – заметила Кармен.

– Иногда мне кажется, что намного больше, чем наполовину.

Она улыбнулась, словно не поверила ему, и покатила в сторону дороги. Стрелка на счетчике показывала, что бак полный, и это, похоже, ее успокоило. Она быстро выехала на свою полосу и прибавила скорость.

– Вам следует называть меня señora, а не señorita, поскольку я замужем, – сказала она.

– Да, наверное, – согласился Ричер.

Кармен целую милю ехала молча, положив обе руки на нижнюю часть руля, затем сделала глубокий вдох.

– Проблема в том, что у меня нет года.

– Почему?

– Потому что месяц назад его приятель адвокат приходил к нам и сказал, что они пытаются заключить какую-то сделку.

– Какую?

– Я не знаю наверняка, никто мне ничего не сказал, но, по-моему, Слуп собирается продать кое-кого из своих деловых партнеров в обмен на сокращение срока. Мне кажется, другой его приятель хочет протащить эту сделку через офис окружного прокурора.

– Дерьмо, – выругался Ричер.

– Точно, дерьмо, – подтвердила Кармен. – Они стараются изо всех сил, чтобы его выпустили пораньше. Мне пришлось улыбаться и делать вид, что я счастлива, ведь Слуп вернется домой. Но в душе я вою от отчаяния. Я слишком все затянула. Я ничего не делала целых полтора года. Думала, что я в безопасности, и ошиблась. Какая же я дура! Сама того не зная, я сидела в ловушке, а теперь она захлопнулась, и я осталась внутри.

Ричер медленно кивнул. «Надейся на лучшее, но ожидай худшего» – таков был его руководящий принцип.

– Как продвигаются переговоры о сделке? – спросил он.

– Ее уже заключили, – едва слышно ответила Кармен.

– И когда он выходит?

– Сегодня пятница, – сказала она. – Вряд ли его выпустят на выходных. Думаю, в понедельник. У нас всего пара дней.

– Понятно, – проговорил Ричер.

– Слуп возвращается домой, – сказала она. – И я очень боюсь.

– Понятно, – повторил Ричер.

– Правда?

Он промолчал.

– В понедельник вечером все начнется сначала. И я уверена, что будет еще хуже, чем раньше, – сказала она.

– Может быть, он изменился, – предположил Ричер. – Тюрьма меняет людей.

Бессмысленные слова, он увидел это по ее лицу. Кроме того, по собственному опыту он знал, что тюрьма не меняет людей к лучшему.

– Нет, все будет только хуже. Я знаю, – сказала она. – Знаю совершенно точно. Можете не сомневаться, у меня очень серьезные проблемы, Ричер.

Он услышал какую-то новую интонацию в ее голосе.

– Почему?

Кармен сдвинула руки на руле и крепко зажмурила глаза, хотя они мчались на скорости семьдесят миль в час.

– Потому что это я сообщила о нем налоговикам, – призналась она.

«Форд-краун» ехал на юг, потом на запад, затем, сделав большой круг, свернул на север. Они объехали шоссе, чтобы заправиться на станции самообслуживания, где всегда много народа. Водитель воспользовался украденной карточкой «Амекс», стер с нее свои отпечатки пальцев и выбросил в контейнер для мусора, стоящий рядом с насосом и заполненный пустыми канистрами из-под бензина, банками из-под воды и использованными бумажными полотенцами. Женщина занялась картой, выбирая, куда они направятся дальше. Она держала палец на точке на карте, пока водитель не забрался на свое место и, обернувшись, не посмотрел на карту.

– Сейчас? – спросил он.

– Просто проверим, – ответила она. – На будущее.

– Мне казалось, я придумала отличный план, – сказала Кармен. – Совершенно беспроигрышный. Я знала, какой он упрямый и какой жадный, поэтому не сомневалась, что он не станет сотрудничать с ними, а значит, отправится в тюрьму, по крайней мере на время. Но даже если по какой-либо случайности ему удалось бы избежать заключения, процесс отвлек бы его от меня. А еще я рассчитывала, что смогу получить какие-то деньги, раз он столько скрыл. Все вышло просто замечательно – кроме денег. Но тогда я считала, что это мелочи.

– Как вы это сделали?

– Просто позвонила. Телефон есть в справочнике. У них там целый отдел, который принимает информацию от супругов. Это один из главных способов, которым они пользуются, чтобы добраться до тех, кто утаивает свои доходы. Как правило, такое происходит во время разводов, когда люди злятся друг на друга. Но я и без того была на него очень зла.

– А почему вы не подали на развод? – спросил Ричер. – Муж в тюрьме – это достаточное основание.

Кармен посмотрела в зеркало на портфель, лежащий на заднем сиденье.

– Это не решило бы проблему с Элли, – ответила она. – На самом деле было бы только хуже, поскольку все понимали бы, что я уеду из штата. По закону Слуп может потребовать, чтобы я официально сообщила ему о ее местонахождении, и он бы непременно это сделал.