Возьми удар на себя - Фридрих Незнанский

— А что же его брат? — Володя, несмотря на то что Никонов встал, продолжал сидеть. — Кроме того, если не ошибаюсь, есть еще жена?

— Вы бы еще их дочку двухлетнюю упомянули, — сухо бросил Федор Ипатьевич. И с болью в голосе добавил: — Как там Люда с Машенькой, я не знаю, они меня после суда на порог не пускают… Людмила-то в курсе, кто ее мужа с Кожевниковым свел… Пашка — и тот дверью перед моим носом хлопнул, хотя получилось все из-за него, подлеца… Так что с ними вы уж как-нибудь сами пообщайтесь…

— А почему из-за него? — Яковлев тоже поднялся.

— А потому, что Василий ни в жисть бы ни на какую взятку не клюнул, он в принципе был парень честный, если б Пашкиной жизни угрожать не стали… Огромную сумму тот просадил в казино, после в долг играл и еще к ней добавил, вместо того чтобы отыграться… А хозяин этого казино — бандит, хотя и ни разу за руку не пойманный: дали Павлу две недели, пообещав после этого поставить на ножичек… А если вас интересует, откуда я это знаю, — так от самого Василия. Был я у него в тюрьме сразу после суда… Он, в отличие от родственников, меня ни в чем не винит, только себя… Такие вот пироги. Ладно, поехали, а то Леша Козырин, пожалуй, уже заждался нас с вами. Дело вел он.

— Я понял… Федор Ипатьевич. — Яковлев придержал старика за локоть. — Я думаю, что Елагин прав, а вы вот себя грызете, насколько понимаю, зря.

— Неужели? — Полковник вяло улыбнулся и, задержавшись на выходе из кафе, повернулся и пристально посмотрел на Володю: — Вы, похоже, незлой человек, а?.. Ну и то хлеб… А винить я себя, Владимир Владимирович, все равно буду: и за Василия, и за Иришку в особенности… Как ни крути, как ни верти, а даже служебным долгом тут не оправдаешься, поскольку никакого служебного долга у меня в тот момент давно уже не было, сплошная отставка! То, что староват стал и сообразиловка отказывать начала, — это, скажу я вам, не оправдание.

Он круто развернулся и открыл двери кафе. Уже в машине Володя, покосившись на хмуро возившегося за рулем Никонова, все-таки не удержался:

— Вы, Федор Ипатьевич, прежде всего — офицер, неважно, отставной или нет. А офицеры, особенно из службы госбезопасности, насколько я могу судить, в отставку вообще уходят чаще всего сугубо формально. О чем, в частности, свидетельствует и ваша информированность…

— Хотите сказать, — вяло поинтересовался Никонов, — что, случись все это в период моей службы в органах, я вынужден был бы поступить в точности так же, даже зная все… в деталях?

— А разве нет?

Старик пожал плечами и покачал головой — то ли согласившись с Яковлевым, то ли подвергнув его слова сомнению.

С точки зрения Галочки Романовой, оперативника Первого департамента МВД и коллеги Володи Яковлева, дамочка, выскочившая из служебного входа театра, одета была, мягко говоря, не по погоде.

Мороз, давным-давно обещанный синоптиками, в который не верил ни один здравомыслящий человек, все-таки сковал столицу, привыкшую за последние годы к кислым зимам. И даже закаленная Галочка успела замерзнуть за те десять минут, которые провела у входа, поджидая бывшую, как она успела выяснить, подружку Альбины — Нинель Каплер. В этот день Романова не рисковала столкнуться заодно и с самой Крутицкой: в отличие от Альбины, Нинель числилась во втором составе театра и, поскольку дублировала она как раз свою прежнюю приятельницу, то и работали актрисы в разные смены.

Нинель Каплер оказалась яркой кареглазой брюнеткой с пышными, вьющимися волосами, распущенными почти до пояса, и веселой мордашкой с ямочками на щеках и подбородке, портил которую немного крупноватый нос с четко вырезанными ноздрями. Несмотря на воцарившиеся в Москве минус двадцать, Нинель была без головного убора, в короткой кожаной курточке с огромными золотистыми пряжками, высоких и явно незимних сапогах на шпильках и коротенькой, тоже кожаной, юбчонке, позволявшей любоваться ее длинными, стройными ногами всем желающим.

— Здрас-сте!.. Если не хотите, чтобы я превратилась в ледышку, давайте-ка бегом в «Голубку»!..

К капитану Романовой она подскочила сама, удивительно ловко скользя по ледяным колдобинам на своих шпилягах, ничуть не сомневаясь, что обратилась именно к той девушке, которая и звонила ей по телефону, договариваясь с встрече. Впрочем, в переулке возле театра было пусто, никто никого не ждал, кроме Гали, очевидно, фанатами артистки театра похвастаться не могли.

Представив, как себя чувствует в своем мини-прикиде Нинэль, Романова даже не поинтересовалась, что это за «Голубка» такая, покорно бросившись за летевшей, словно стрела, впереди нее актрисой. И буквально через две минуты они входили в небольшое кафе-стекляшку за углом.

— Если хотите — разденьтесь, вон там, справа, вешалка, — кивнула Каплер. — А я пока так посижу… В театре такая холодрыга, вы просто не представляете! А я все второе действие играю в летнем платьице, изображая, как мне жарко… Как назло!..

Галя, так пока что и не успевшая вставить в монологи Нинель ни слова, молча кивнула и последовала ее совету, пристроив свою дубленку на круглую вешалку. Несмотря на то что вечер был в самом разгаре, народа оказалось не так уж много, девушкам даже удалось сесть за вполне удобный столик на двоих, освободившийся как раз в момент их прихода.

— Знаете, здесь самообслуживание, — сообщила Нинель. — Вам что взять? Лично я беру всегда одно и то же: салат, гамбургер и кофе…

— Я не голодна, но чаю бы выпила… Чай тут подают?

— Кажется, да… А еще есть отличные пирожные. — Каплер вздохнула. — Конечно, если вы не соблюдаете диету, как я, несчастная…

— Нет, не соблюдаю! — Романова невольно улыбнулась. — Сколько это будет стоить?

— Пара пирожных и чай — думаю, не больше полтинника.

Взяв протянутые Галей деньги, Нинель отправилась к длинной стойке, а Романова, воспользовавшись ее отсутствием, извлекла из своей сумки и пристроила на коленях диктофон.

— Ну вот… — Актриса возвратилась с подносом, нагруженным тарелками и чашками, и, быстренько переместив все на столик, сам поднос сунула на ближайший подоконник. — Ничего, найдут и уберут, — беззаботно махнула она рукой с ярким темным маникюром. — Жутко хочу есть.

Пока Нинель, подтверждая собственные слова, активно расправлялась с салатом и гамбургером, Романова наконец получила возможность разглядеть ее получше.

Благодаря молодежному стилю одежды Каплер и выглядела моложе своих лет, но здесь, в ярко освещенном зале кафе, было видно, что лет ей не так уж мало: где-то около тридцати пяти, уверенно констатировала Галочка. И дождавшись, когда актриса пододвинет к себе чашку с двойным кофе, незаметно нажала кнопку записи на диктофоне.

— Знаете, — сказала она, — вы меня немного удивили…

— Правда? И чем же, если не секрет?

Каплер достала из кармана курточки пачку «Мальборо» и зажигалку.

— Даже не спросили, по какому такому делу с вами собирается встретиться сотрудник МВД. А сейчас не поинтересовались моим удостоверением… Судя по всему, вы нелюбопытны и к тому же весьма доверчивы.