Талиесин - Стивен Рэй Лоухед

— Ты имеешь в виду политику, — фыркнул Аннуби.

— Не хотела бы я оказаться одной из семи, — объявила Харита. — Если я когда-нибудь выйду замуж, то желаю быть единственной.

— Можешь не тревожиться, — со смехом отвечала царица. — Обычай брать много жен постепенно отмирает.

— Хорошо, — твердо отвечала Харита. — Но почему так?

— Времена меняются, милая. Посмотри вокруг себя! — почти выкрикнул Аннуби. Потом смутился и пробормотал. — Простите, что вмешался.

— Да что там, прошу тебя, продолжай, — мягко промолвила Брисеида. — Мне хотелось бы знать, что ты думаешь.

Аннуби отвернулся и почти шепотом произнес:

— Я и так сказал слишком много. Против воли вырвалось.

— Пожалуйста, Аннуби, — попросила Харита. — Скажи нам.

Прорицатель на миг поднял глаза к небу.

— Времена меняются, — повторил он. — Люди бросают свои дома, целые народы кочуют с места на место, мир становится все теснее. Люди не уважают власть, знания оскудевают. Цари в сердце своем замышляют войны или предаются праздности и безумию. Богослужение отошло от древних канонов, жрецы Бела разжирели и отупели, но всем все равно, всем все равно…

— Скажи хоть что-нибудь приятное, — попросила Брисеида, стараясь его ободрить. — Ведь не может же быть, чтобы все было так плохо.

— Приятное? — Он приложил длинный палец к закушенной губе и с ненавистью взглянул на дворец Сейтенина. Когда он вновь обратил свой взор к женщинам, глаза его блестели недобрым удовлетворением. — Вот вам приятное: сделанного не воротишь, но потерянное порой удается найти.

— Временами мне кажется, — сказала Брисеида, — что тебе просто нравится говорить загадками.

Харита слушала и удивлялась. Что с Аннуби? Он всегда ходил с кислой миной, но только с приездом людей Белина стал таким отрешенным и встревоженным. Что ему наговорили? Чем так расстроили? А может, дело в чем-то совсем другом?

Они продолжали ехать в молчании и через некоторое время оказались во внутренних дворах, где их ждали слуги Сейтенина, одетые в лучшие ливреи. Зрелище было впечатляющее: гостей встречали четыреста человек — кухарки и ключники, гонцы и привратники, постельничие и конюшие, лакеи и горничные, равно как и советники всех рангов; у каждого во дворце имелось свое собственное место и обязанности.

Повозка остановилась, Харита обвела глазами толпу.

— А где они? — спросила она.

— Кто? — не поняла мать.

— Дети Сейтенина.

— Скоро ты их увидишь.

Гостям помогли сойти с повозок и проводили их во дворец. Харита дивилась на огромные золоченые двери и притолоки, на массивные колонны, удерживающие тяжелые кедровые балки, на которых, в свою очередь, покоился расписной потолок. В парадном покое гостей приветствовали жены Сейтенина и целая орава детей. Каждый держал завернутый в шелк подарок.

С торжественными словами приветствия они выступили вперед и вручили каждому гостю по подарку. Харита страшно огорчилась, увидев, что, за исключением нескольких младенцев на руках у кормилиц, дети Сейтенина были намного старше ее, причем заметно преобладали мальчики. Она нахмурилась, взглянула на мать и обиженно прошептала:

— Здесь никого для меня нет!

Мать улыбнулась, принимая подарок от девушки в ослепительной оранжевой тунике, длинном ярко-алом плаще и ожерелье из красных кораллов.

— Потерпи, — сказала Брисеида и перевела внимание на дар и дарительницу.

Харита стала смотреть в пол и возить ногой. Она пинала носком каменную плиту, когда увидела две смуглые ножки в синих кожаных сандалиях. Перед ней стояла девочка моложе ее раза в два. Она протягивала крохотный подарок, неумело завернутый в лоскут желтого шелка.

Харита приняла подарок вежливо, но без особой радости. Девочка щербато улыбнулась — у нее не хватало переднего зуба.

— Меня жовут Ливана, — сказала она, сильно пришепетывая. — А тебя?

— Харита.

— Открой мой подарок, — попросила Ливана, кивая на сверток.

Харита медленно развернула лоскуток. Из него выпал браслет — неровно обточенные нефритовые бусины, вразнобой надетые на цветную нитку.

— Спасибо, — буркнула Харита, крутя браслет в руке. Она смотрела на роскошные подарки, которые получили другие: сапожки и сандалии из мягкой кожи, серебряные кольца и браслеты, золотой кинжал с сапфиром в рукоятке для Аваллаха, луки и колчаны со стрелами для царевичей, амфора оливкового масла для Аннуби, лаковая, инкрустированная жемчугом шкатулка с тремя хрустальными флаконами бесценных духов для Брисеиды.

Она снова взглянула на свой подарок — дешевенький браслет из тех, что россыпью лежат у каждого уличного торговца. Однако дарительница не заметила ее разочарования.

— Я шама его шделала, — прошепелявила она. — Нарочно для тебя.

— Я с радостью его принимаю, — отвечала Харита. — Откуда ты знала, что я приеду?

— Матушка шказала. Ну же, надень. — Ливана подошла ближе и взяла браслет. Харита протянула руку, Ливана надела нитку ей на запястье. — Чуть великоват, — заметила она, — но ты выраштешь. Ты какая по шчету?

— По чему?

— По шчету. Иш царевен. Я пятая. У меня четыре шештры, но вше они штарше. И дешять братьев. Трое, правда, еще младенчики.

Харита улыбнулась: несмотря на разницу в возрасте, Ливана явно ей нравилась.

— В таком случае я — первая, потому что других царевен нет.

— Нет? — Ливана изумленно тряхнула головой. — Тебе, должно быть, очень шкучно.

— Порою да, — согласилась Харита.

— Хочешь пошмотреть мою комнату?

— Ну… — неуверенно начала Харита, оглядываясь по сторонам. Народу было полно, однако, похоже, никто, кроме Ливаны, ею не интересовался.

— Ладно, пошли.

— Можешь пожить у меня, ешли хочешь, — говорила Ливана на ходу. — Мы попрошим, чтобы принешли кровать. Мешта хватит.

Они вышли из зала в облицованный зеленым мрамором коридор. Ливана трещала без умолку и тянула Хариту за руку, как будто боялась потерять. Харита теребила браслет и внезапно подумала, что никто никогда не делал подарка ей — то есть специально для нее и ни для кого другого.

После того как гости отдохнули и подкрепились, Сейтенин послал к Аваллаху придворных — пригласить его со свитой на луг. Аваллах согласился, и их провели на лужайку со множеством шатров внутри внешней стены. Вся земля была уставлена шестами, между которыми развесили гирлянды фонарей и флажков. В центре луга стояли большие жаровни с углями, над ними медленно вращали на вертелах целых быков и вепрей, в то время как повара поливали мясо приправленным травами маслом из деревянных кадок.

Посредине внутреннего круга палаток перед скошенной площадкой возвышался помост, а на нем — несколько десятков сидений. Как только повозки остановились на краю луга, несколько мальчиков и девочек в венках и цветных лентах выбежали навстречу. Среди них была и Ливана. Они одарили гостей цветами — Харита получила от новой подруги большой букет, — после чего отбежали и составили хоровод.

Ливана тянула Хариту за собой, та отказывалась.

— Беги с ними, — сказала царица, выталкивая Хариту и забирая у нее цветы. — Ты несколько дней просидела в повозке.

Харита