Четверо Благочестивых. Золотой жук - Эдгар Аллан По

Это обещание внушило полиции больше надежды, чем все предыдущие события этой драмы. Они почему-то питали какое-то странное доверие к загадочной «Четверке». Было понятно, что это не обычные преступники, и слов на ветер не бросают. Если бы это было не так, то и таких тщательнейших приготовлений, направленных на обеспечение безопасности сэра Филиппа, никто бы не предпринимал. Честность «Четверки» была их главным и самым страшным отличительным свойством.

В данном случае появилась слабая надежда на то, что эти люди, которые вознамерились бросить вызов закону, в кураже переоценили свои силы. Письмо, в котором содержалось это обещание, было тем самым письмом, о котором сэр Филипп столь беспечно упомянул в разговоре с секретарем. Пришло оно по почте, и в нем была указана дата, а также место и время отправления: Белэм[29], 12 часов 15 минут.

– Вопрос в том, – в некоторой растерянности говорил суперинтендант Фалмут, – стоит ли окружить вас полностью, чтобы эти люди не смогли исполнить свою угрозу, или же будет лучше немного ослабить бдительность и заманить в ловушку одного из этих «Четырех».

Слова эти были адресованы сэру Филиппу Рамону, который, уронив голову на руки, сидел у себя в кабинете в огромном мягком кресле.

– Приманку из меня хотите сделать? – резко спросил он.

– Не совсем так, сэр. Хотим дать этим людям шанс…

– Я все прекрасно понимаю, – в голосе министра послышалось раздражение.

Детектив продолжил:

– Мы уже выяснили, как адская машина попала в парламент. В тот день, когда это произошло, видели, как в здание парламента входил мистер Баскоу, старик, депутат от Северного Торрингтона.

– И что? – удивился сэр Филипп.

– На самом деле в тот день мистера Баскоу и близко у здания парламента не было, – спокойно пояснил сыщик. – Мы могли об этом и не узнать – его имя не значилось в списках голосовавших. Но мы до сих пор работаем над этим делом, и всего пару дней назад случайно все выяснилось.

Сэр Филипп вскочил и стал нервно ходить по кабинету.

– Отсюда следует, что они прекрасно осведомлены о жизни в Англии, – твердо сказал он.

– Да, очевидно, и в этом кроется главная опасность.

– Но, – нахмурился политик, – вы говорили, что нам нечего бояться… Что никакой опасности нет.

– Сэр, опасность заключается в том, – тихо заговорил детектив, напряженно всматриваясь в министра, – что люди, способные так изменять свою внешность, не могут быть обычными преступниками. Я не знаю, что за игру они затеяли, но играют они мастерски. Один из них, как видно, настоящий дока в подобных вещах, и именно его я боюсь… сегодня.

У сэра Филиппа нервно дернулась голова.

– Я уже устал от всего этого! Устал… – он с силой хлопнул по краю стола открытой ладонью. – Сыщики, маски, убийцы! Это все уже превратилось в мелодраму!

– Нужно потерпеть еще день или два, – как можно убедительнее произнес офицер. «Четверо благочестивых» действовали на нервы не только министру иностранных дел. – К тому же мы еще не решили окончательно, что будем делать сегодня вечером, – добавил он.

– Поступайте как хотите, – бросил сэр Филипп и поинтересовался: – Мне сегодня разрешат ехать в парламент?

– Нет, это в наши планы не входит, – ответил детектив.

Сэр Филипп на секунду задумался.

– Насколько я понимаю, все ваши действия держатся в тайне?

– Секретность абсолютная.

– Кто о них знает?

– Вы, комиссар столичной полиции, ваш секретарь и я.

– И больше никто?

– Ни один человек. С этой стороны опасность не угрожает. Если ваша безопасность зависит от секретности ваших перемещений, бояться нечего.

– Вы свои планы где-нибудь записываете? – спросил Филипп.

– Нет, сэр, мы ничего не записываем. Все приготовления обсуждаются устно. Даже премьер-министру о них ничего не известно.

Сэр Филипп облегченно вздохнул.

– Это хорошо, – заметил он, когда сыщик поднялся, собираясь уходить.

– Мне еще нужно встретиться с комиссаром. Это займет не больше получаса, а тем временем я советую вам не выходить из комнаты, – сказал он.

Сэр Филипп вышел вместе с ним в приемную, где сидел Гамильтон, его секретарь.

– В последние день-два, – сказал Фалмут, когда один из его людей подошел к нему и стал помогать надеть плащ, – меня не покидает неприятное чувство, можно сказать, чутье подсказывает, что за мной постоянно наблюдают. Поэтому я решил передвигаться исключительно на автомобиле: за ним не уследить так, чтобы не привлечь к себе внимания. – Он сунул руку в глубокий карман и достал большие защитные очки. Надевая их, сыщик несколько смущенно усмехнулся. – Это моя единственная маскировка. И я могу сказать, сэр Филипп, – добавил он с сожалением в голосе, – что впервые за двадцать пять лет службы чувствую себя в дурацком положении.

Когда Фалмут ушел, министр иностранных дел вернулся в свой кабинет и сел за письменный стол.

Он ненавидел оставаться один, это пугало его. То, что в доме находилось еще два десятка полицейских, не помогало побороть нахлынувшее чувство одиночества. Страх перед «Четверкой» не покидал его, и это до такой степени истощило нервы бедного министра, что теперь даже малейший шум раздражал его. Он взял лежавшую рядом с чернильницей ручку, покрутил ее, думая о чем-то своем, стал механически водить ею по промокательной бумаге и разозлился, увидев, что нарисовал несколько четверок.

А стоил ли законопроект всего этого? Стоит ли ради него идти на такой риск? Нужна ли кому-нибудь такая жертва? Эти вопросы он снова и снова задавал себе, пока вдруг не подумал: какая жертва? Какой риск?

– Еще ничего не произошло, я уже думаю о самом худшем, – пробормотал он, отшвырнул ручку, и повернулся к столу боком. – Совсем не обязательно, что они сдержат свое слово… Да что тут говорить, невозможно же, чтобы они…

Тут в дверь постучали.

– Суперинтендант? – удивился министр иностранных дел, когда стучавший вошел. – Уже вернулись? Так скоро?

Детектив, энергично смахивая носовым платком пыль с усов, вынул из кармана официального вида голубой конверт.

– Лучше оставлю это у вас, – негромко, чтобы не было слышно за дверью, сказал он. – Только я вышел за порог, как подумал: «Ведь всякое может случиться, мало ли что».

Министр принял конверт.

– Что это? – спросил он.

– Если бы кто-нибудь случайно увидел, что я ношу этот документ с собой, для меня это была бы настоящая катастрофа, – сказал сыщик и развернулся, собираясь уходить.

– И что мне с этим делать?

– Я буду вам очень признателен, если вы до моего возвращения подержите его у себя в столе. – И детектив вышел в приемную. Закрыв за собой дверь, он кивнул вытянувшемуся полицейскому в штатском, охранявшему дверь, и спустился к ожидавшему его авто.