Лакуна - Барбара Кингсолвер

На Сокало толпились продавцы льда, женщины с длинными косами, торгующие овощами, шарлатаны, продающие чудеса. Запах копаля. Звуки шарманки. Продавец carnitas[84]и голодные мальчишки, преследующие его по пятам, как собаки. Несколько учащихся Препаратории разыгрывают на улице сценку про Ортиса Рубио и Кальеса: президент был марионеткой, а старый диктатор Кальес — его кукловодом. Ученики Препаратории тоже улизнули с уроков.

Кратчайший путь домой — по берегу канала Вига, в котором плавают газеты и одна дохлая собака, распухшая, точно желтая дыня.

29 СЕНТЯБРЯ

Сегодня на рынке Мелькор видел фантастическое зрелище. Служанка несла на спине клетку, полную птиц. Голубая шаль была обернута вокруг клетки и завязана спереди. Девушка шла ровно, не клонилась вперед: вероятно, клетка из ивовых прутьев была очень легкая, но возвышалась над ее головой, с башенками, как японская пагода. Внутри сидело много птиц: зеленые, желтые, они хлопали крыльями, как видения, рвущиеся прочь из головы. Ангелоподобная незнакомка, ни на кого не глядя, следовала по рядам за госпожой. Ее хозяйка остановилась поторговаться и купить еще птицу. Женщина была такой крохотной, что сзади тоже казалась служанкой. Но потом она обернулась так резко, что юбки и серебряные серьги взметнулись; выражение лица у нее было пугающе-свирепое — точь-в-точь черноглазая королева ацтеков. Косы уложены вокруг головы тяжелой короной, как у девушек с Исла-Пиксол; осанка царственная, хотя на госпоже были такие же сборчатые юбки, что и на служанке. Королева отдала продавцу деньги, взяла двух зеленых попугаев, аккуратно посадила в клетку на спине девушки и стремительно зашагала прочь.

Старая торговка Ла Перла усмехнулась:

— Смотри не влюбись в нее, guapo, она замужем. И ее мужчина вооружен.

Которая из них? Служанка или королева?

Ла Перла расхохоталась; Сьенфуэгос, хозяин ящерицы, вторил своей товарке.

— Выдумал тоже, королева! — бросила она.

Скорее уж puta[85]. Таков был приговор Ла Перлы.

Но Сьенфуэгос не согласился:

— Это ее муж бегает за женщинами, а не наоборот.

Они поспорили, шлюха ли крошечная ацтекская королева или нет. Ящерица нашла и сожрала кусок лепешки. Наконец Сьенфуэгос и Ла Перла сошлись в одном: маленькая королева замужем за discutido pintador. За нашумевшим художником.

Кто же о нем шумит?

— Газеты, — ответил Сьенфуэгос.

— Все вокруг, guapo, — добавила Ла Перла, — потому что он коммунист. И самый безобразный человек на свете.

Сьенфуэгос поинтересовался, откуда ей знать, как он выглядит, он что, волочился за ней? Ла Перла пояснила, что видела его однажды на площади Кабальито с прочими смутьянами, когда рабочие устроили забастовку. Он жирный, как великан, и ужасно уродливый, с мордой жабы и зубами коммуниста. Говорят, он ест мясо молоденьких девушек, завернув в лепешку.

— Он людоед. Да и по его женушке видать, что она жрет детей.

— Судя по тому, что было сегодня, у них на обед рагу из попугаев.

— Нет, guapo, — возразила Ла Перла. — Это не для еды! Птицы нужны для его картин. Он рисует странные вещи. Если, проснувшись утром, говорит, что хочет нарисовать шляпу англичанина, его жена должна идти на рынок и отыскать ему шляпу англичанина. И все равно, большую или маленькую: если уж задумал нарисовать, eso[86]. Жена бежит на рынок и покупает.

— Тогда, должно быть, у нее при себе много денег, — заметил Сьенфуэгос, — в газетах говорят, что сейчас он расписывает Национальный дворец.

6 ОКТЯБРЯ

Мать с Кошельком пришли к дипломатическому соглашению. На следующей неделе она побывает у него дома в Куэрнаваке и, возможно, посетит несколько вечеринок. Мать хочет выучить новые танцы. Чарльстон для старых кляч, утверждает она, сейчас его танцуют только зануды. В этом городе красотки носят длинные юбки и танцуют sandunga и jarabe[87].

Девушки-бабочки с косами и в длинных юбках неожиданно вошли в моду. Мистер Кошелек не согласен; говорит, только преступники да националисты позволяют своим девушкам танцевать эти танцы. Но мать купила пластинку, чтобы научиться sandunga. Наконец-то «Виктролу» распаковали, и она подала свой беззаконный голос.

15 ОКТЯБРЯ

Мать всю неделю в Куэрнаваке с Кошельком. Она разделяет мнение, что лучше поискать работу, чем протирать штаны в школе для кретинов. Потому что деньги нефтепромышленников утекают за границу как вода. Пока ничего найти не удалось, не считая поручений Ла Перлы; но за эту работу денег не платят. Попытка наняться писцом, чтобы писать письма за неграмотных на площади Санто-Доминго ни к чему хорошему не привела. Мужчины в кабинках вопили, как обезьяны, охраняющие свою территорию. Несмотря на то что очереди длинные и люди ждут целый день. Булочнику с первого этажа нужен был помощник месить тесто на два дня, пока жена в отъезде. Но она уже вернулась, и он сказал: «Проваливай, нам тут нищие не нужны».

18 ОКТЯБРЯ

Мать вернулась в добром здравии, хорошем настроении и при деньгах — очередная плата за молчание. Купила газету с рассказом о долгих приключениях Панчо Вильи. Каждую субботу публикуют новый фрагмент, чтобы читатели покупали следующий выпуск. Но когда газету дочитали, можно бесплатно подобрать ее с тротуара. Вчерашние герои падают под ноги горожан.

По субботам студенты университета устраивают на улице carpas[88], разыгрывают пьески вроде историй о Пончо и Иуде[89], только с Васконселосом и президентом. Васконселос неизменно спасает Мексику для коренного населения: в сельской школе снимает со стены крест, прогоняет монахинь и учит крестьянских детей читать. Вот бы ему побывать на авениде Пуиг. У президента Ортиса Рубио роли разнообразнее: марионетка гринго, младенец в корзине, лысая собачка escuincle[90]. Только что не игуана на поводке. Одни газеты соглашаются со студентами: президент — проходимец. Другие утверждают, что он спас страну от Васконселоса, иностранцев и русских. Газеты единодушны лишь во мнении о нашумевшем художнике: он покрывает стены наших домов краской, как дерево дает цветы. В одной газете напечатали его фотографию. Ла Перла была права: урод!