Девять вязов - Роберт Брындза

– Любовь моя, осторожнее, тут же трубки, – сказал он, поправляя зацепившуюся за его запястье трубку, по которой бежала кровь. Он поднялся, подошел к каминной полке и, взяв оттуда большую папку, протянул ее Кейт. – Здесь все, что мне удалось собрать за эти годы… – Кейт открыла папку и увидела внутри стопку фотографий и бумаг. – Вырезки из газет, фотографии Кейтлин. Там есть подробности о том, где она была в тот день, когда пропала… Мы не думаем, что она еще жива, но, как я сказал, мы просто хотим найти ее и достойно похоронить.

– Я знаю, что это сложный вопрос, но не думаете ли вы, что она могла сбежать? Может быть, она была чем-то расстроена или вы из-за чего-то поссорились?

– Что? Нет! – вскричала Шейла. – Нет, нет, нет, она была счастлива! Конечно, подростковый возраст, но нет! Нет же? Малкольм?

– Мне ничего такого не приходит на ум. В субботу накануне ее исчезновения мы провели отличный вечер. Ели рыбу с жареной картошкой и смотрели «Битву поколений», а потом – фильм про Джеймса Бонда. Все вместе, абсолютная идиллия.

– Прошу прощения, но я должна была спросить, – сказала Кейт. Малкольм кивнул.

Шейла успокоилась.

– Мне кажется, Кейт, вы – наша последняя надежда. Вы были единственной, кто смог разглядеть, каков Питер Конуэй на самом деле. Вы его поймали, и вы упрятали его за решетку, – она потянулась к Кейт, и та, поднявшись, подошла ближе и взяла протянутую руку. Рука на ощупь была сухая, как бумага, а кожа отливала яркой желтизной. – Пожалуйста, скажите, что поможете нам.

Кейт заглянула в ее глаза, полные боли.

– Я вам помогу, – сказала она.

В девяноста милях от Лондона Энид Конуэй на такси приехала в Психиатрическую лечебницу Баруэлла. Она заплатила водителю точную сумму – чаевых она не признавала – и захлопнула дверь с гораздо большей силой, чем можно было ожидать от такой немолодой на вид женщины. Она была невысокая, худая, с маленькими глазами-бусинами, черными как смоль волосами, по форме напоминающими шлем, и угловатым лицом с подчеркнутым ярким макияжем. На ней было пальто в гусиную лапку, а на плече висела розовая сумочка «Шанель». Она на секунду остановилась, чтобы полюбоваться своим отражением в окне такси, пока оно не уехало.

Лечебница располагалась рядом с вереницей симпатичных жилых домов, через дорогу от которых возвышался шестиметровый забор с колючей проволокой. У главных ворот стояла маленькая постройка, где отмечались посетители. Энид подошла к окошку, где за множеством мониторов сидела сурового вида женщина старше ее.

– Доброе утро, Ширли, – сказала Энид. – Как поживаешь?

– Такая погода не на пользу моим суставам, – ответила Ширли, протягивая руку.

– Это все сырость. Тебе бы в тепло… Я пришла к Питеру.

– Мне нужно разрешение на посещение, – сказала Ширли, все еще протягивая руку.

Энид положила сумочку на разделявшую их стойку так, чтобы был виден металлический логотип «Шанель», и начала деланно рыться в сумочке. На Ширли, казалось, это не произвело никакого впечатления.

– Вот он, – сказала Энид, протягивая разрешение.

Ширли проверила документ и просунула пропуск для посетителя через окошко. Энид засунула его в карман пальто.

– Ты знаешь правила. Пропуск должен быть приколот к одежде.

– Это новое пальто от «Джейгер». Ты, наверное, не слышала про «Джейгер», Ширли. Это очень дорогой бренд, – сказала Энид.

– Тогда прицепи пропуск на ремень.

Энид одарила ее гаденькой улыбкой и отошла.

– У кого-то завелись денежки. Но из дерьма конфетку все равно не сделаешь, – пробормотала Ширли, когда Энид направилась к выходу.

Лечебница представляла собой раскиданные на большой территории викторианские постройки из красного кирпича, на фоне которых новое, выдающееся вперед крыло для посещений выглядело футуристично.

– Новенький? – спросила Энид маленького тощего паренька, который стоял рядом с рамкой сканера, похожей на ту, что бывают в аэропортах. У него косил левый глаз, а копна очень тонких черных волос едва держалась на его непропорционально большой голове.

– Ага. Первый день, – нервно сказал он.

Он наблюдал, как Энид снимает пальто, под которым были элегантные слаксы и накрахмаленная белая блузка. Он протянул ей контейнер, Энид, сняла туфли на высоком каблуке и положила их внутрь вместе с золотым браслетом и сережками. Сумочку «Шанель» и пакет, набитый сладостями, она положила в другой контейнер. Она прошла через рамку, и та запищала.

– Да чтоб тебя… Я же все сняла. Надеюсь, мне не придется снимать слуховой аппарат? – сказала она, наклоняя голову, чтобы продемонстрировать левое ухо.

– Нет, все нормально. У вас есть металлическая пластина в черепе или штифты в костях? Простите, мы обязаны спрашивать.

Энид бросила взгляд на свои вещи, которые ползли по ленте в сторону рентгеновского сканера. Сквозь окно в стене ей была видна аппаратная, где за мониторами сидели двое сотрудников.

– Нет. Это, наверное, он на косточку в бюстгальтере сработал, – сказала Энид.

Лента конвейера остановилась, и контейнер, в котором лежала ее сумочка и пакет, пополз обратно в сканер. Оба охранника в аппаратной разглядывали изображение на мониторе, один пальцем показывал на что-то. Энид резко схватила руку паренька и прижала к груди.

– Вот тут! Проверь, пощупай, – сказала она, повысив голос. Парень попытался освободиться. Тогда она потянула его руку вниз и сунула его пальцы себе между ног.

– Мадам! Пожалуйста! – закричал он.

– Чувствуешь? Это я, только и всего, – сказала она, приближая к нему свое лицо.

Она глянула в сторону аппаратной и увидела, что ей удалось привлечь внимание сотрудников. Они оба уставились на нее со смесью изумления и отвращения. Контейнер с сумкой и пакетом прополз через сканер, и она отпустила руку парня. Она еще раз прошла через рамку, и та снова запищала.

– Видишь? Косточка, – сказала Энид.

– Да, хорошо, – дрожащим голосом сказал парень.

Энид взяла пальто и сумку с пакетом и направилась к толстой стеклянной двери, по пути подмигнув охранникам в аппаратной. Через мгновение она проскочила через дверь в маленькую квадратную комнатку с зеркальным стеклом, где висела табличка: ПОСТАВЬТЕ НОГИ НА ШИРИНЕ ПЛЕЧ И ПОСМОТРИТЕ В КАМЕРУ.

На полу был нарисован желтый прямоугольник с потертыми отпечатками ног. Энид встала на прямоугольник и посмотрела в камеру. Раздалось чуть слышное жужжание, когда линза задвигалась, чтобы поймать Энид в фокус. Дверь на противоположной стене, пикнув, приоткрылась. За ней был еще один пропускной пункт, где ее сумку осматривал высокий чернокожий офицер, который ей не нравился. Он заглянул в пакет и достал оттуда упаковки конфет и шоколадки.

– Вы же знаете, я всегда приношу Питеру сладости, – сказала Энид, пока охранник проверял каждый пакетик. Энид опасалась, что он может вскрыть какой-нибудь. – У вас что, рентгеновское зрение? Они же прошли через чертов сканер!