История Византии - Джон Джулиус Норвич

Но тут Маркиан обнаружил, что возникла угроза иного рода – в византийском обществе назревал очередной религиозный раскол, связанный на этот раз с появлением монофизитской ереси.

Теологический спор возник все на той же почве – монофизиты предложили новую трактовку природной сущности Христа. Несториан, которые развивали тезис о существовании двух раздельных личностей в Христе, божественной и человеческой, подвергли суровой критике в Эфесе в 431 г., теперь же маятник качнулся в противоположном направлении – в 448 г. престарелый архимандрит Евтихий был обвинен в проповедовании другой подрывной идеи, в соответствии с которой Христос обладал только одной природой – божественной. Сочтенный виновным и лишенный сана, Евтихий обратился за помощью к папе Льву (Великому), императору и константинопольским монахам, в результате чего разразилась буря невообразимой силы. Наконец в октябре 451 г. в Халкидоне был созван Четвертый Вселенский собор, с тем чтобы разрешить эту важную теологическую проблему. На соборе присутствовало около шестисот епископов, представлявших весь христологический спектр, и уже поэтому были сомнения, что делегаты смогут принять хоть какое-то решение. Тем не менее собор оказался весьма результативным: Евтихия снова осудили, а его доктрина и учение Нестория были равным образом отвергнуты. Христа следовало понимать как обладателя одной личности, имеющей две природы: совершенного Бога и совершенного человека.

Но собор в Халкидоне, как вскоре выяснилось, решил одну проблему, но породил другие – еще более масштабные. Монофизитство никоим образом не исчезло. В последующие годы в Египте и Сирии один епископ за другим будут отвергать решения собора. А когда эти провинции начнут борьбу за независимость, лозунг «Единой природе Христа» сплотит их ряды. Хуже того, собор, наделив епископа Константинопольского званием патриарха, посеял семена раздора с Западом. Теперь верховенство папы римского стало чисто номинальным, а по факту возникло полное равенство между римским и константинопольским церковными престолами. Начиная с этого момента зародилось соперничество между Старым и Новым Римом, которое в церковной сфере в последующие века будет становиться все более ожесточенным.

В то же самое время Аттила вел военную кампанию на Западе, и в 451–452 гг. судьба западной цивилизации была на волоске. Если бы предводитель гуннов сбросил Валентиниана с трона и учредил свою столицу в Равенне или Риме, то не приходится особо сомневаться в том, что и Галлия, и Италия превратились бы в духовную и культурную пустыню. Наступая в 451 г. на Западную Европу, Аттила дошел до самых стен Орлеана, а в начале 452 г. направился в Италию. Предводитель гуннов с ходу захватывал все встречавшиеся на его пути города и крепости. Казалось, ничто не могло помешать ему начать наступление на Рим. Однако в самый последний момент, когда гуннское войско было уже готово начать продвижение в глубь Апеннинского полуострова, Аттила неожиданно остановился. Историки до сих пор спорят о том, почему он это сделал, но большинство полагают, что Европу спас папа римский. Лев Великий встретился с Аттилой на берегу реки Минцио и каким-то образом уговорил его не двигаться дальше. Аттила, как и весь его народ, был неисправимо суеверен, и папа вполне мог ему напомнить, что Аларих умер сразу же после того, как разграбили Рим, и подобная судьба постигала каждого захватчика, поднимавшего руку на священный город. Да и у самих гуннов возникли проблемы: ощущалась нехватка пищи, войска несли урон от эпидемических заболеваний. Кроме того, на помощь Западной империи шла армия Маркиана из Константинополя, то есть поход на Рим оказался не таким простым делом, каким виделся сначала.

По одной из этих причин или по их совокупности, но Аттила решил повернуть назад. Год спустя, в ночь, последовавшую за свадьбой с очередной своей женой, Аттила переусердствовал на брачном ложе и в результате умер. Вся Европа вновь вздохнула свободно. Тело свирепого завоевателя было помещено в конструкцию из трех гробов, последовательно вставленных друг в друга, – золотого, серебряного и железного. Прах его опустили в землю и засыпали, а все те, кто участвовал в погребальной церемонии, были преданы смерти – чтобы последнее место упокоения вождя навеки осталось потаенным и нетронутым. Таковым оно и остается по сей день.

В один из мартовских дней 455 г. император Валентиниан III, который к тому времени перенес свою резиденцию в Рим, выехал на Марсово поле, для того чтобы попрактиковаться в стрельбе из лука. Неожиданно два солдата варварского происхождения выскочили из росших поблизости кустов и пронзили его мечами. Валентиниан не оставил после себя сына, и выбор армии пал на пожилого сенатора Петрония Максима, который попытался взять себе в жены вдовствующую императрицу Евдоксию. Та ужаснулась перспективе выйти замуж за человека, который был почти вдвое старше ее, и решилась на отчаянные действия. Как и ее золовка Гонория за несколько лет до того, она обратилась за помощью к королю варваров – по крайней мере так об этом повествует традиционная история. Вероятнее, однако, что Гейзерих, король вандалов, собравшись в поход на Рим, руководствовался иными непобудительным мотивами: один из них – пополнить свою казну. За несколько десятилетий до описываемых событий германское племя, фанатично приверженное арианскому вероучению, бежало на запад от гуннов и в 409 г. осело в Испании. Там вандалы оставались до 428 г., когда только что коронованный Гейзерих повел весь свой народ – по-видимому, около 160 000 человек, включая женщин и детей, – в Северную Африку, где в 439 г. объявил об установлении независимой автократии. Завоевав затем Сицилию и учредив свою столицу в Карфагене, он вскоре стал полновластным хозяином всего западного Средиземноморья.

Валентиниан еще трех месяцев не пролежал в могиле, как вандалы уже вышли в море. В Риме сразу же возникла паника. Охваченные ужасом римляне прятали жен и детей в безопасные места. Дороги, ведущие на север и восток, были забиты повозками – более состоятельные семьи покидали город. Петроний Максим также решил бежать, но его подданные считали, что он должен нести ответственность за происходящее. 31 мая дворцовая стража напала на своего пребывавшего в жалком состоянии хозяина, разорвала его в клочья и выбросила останки в Тибр. Петроний правил лишь семьдесят дней.

Уже в четвертый раз за полвека варварское войско стояло у ворот Рима. Снова папа Лев выехал в расположение армии варваров просить за свой город, но в этот раз шансов оказалось намного меньше. В отличие от Аттилы Гейзерих находился уже у цели, у него было многочисленное войско, которое не мучили ни голод, ни болезни, и он не имел врага в своем тылу. С другой стороны, он был христианином и питал определенное уважение к папскому сану, и потому миссия Льва не оказалась совсем уж провальной: вандалы пообещали, что воздержатся от убийств и не будут разрушать здания.

В результате переговоров городские ворота были открыты, и орды варваров вошли в Рим. На протяжении четырнадцати дней они занимались расхищением его богатств: из церквей уносилось золото и серебро, изымались статуи из дворцов, была даже снята позолоченная медная крыша с храма Юпитера. Все погружалось на стоявшие в Остии корабли и увозилось в Карфаген. Потом туда отправился и Гейзерих, заставив Евдоксию и двух ее дочерей сопровождать его. Верный своему слову, он не тронул жителей и их дома.