Деликатесы Декстера - Джеффри Линдсей

— Что это значит? — продолжила расспросы Эстор.

— Я был сиротой, — ответил Брайана, — приемным ребенком. Я рос в целой куче семей, среди людей, которым не нравился. Они не хотели, чтобы я жил с ними, но получали деньги за то, что я у них оставался.

— А у Декстера был дом, — сказала Эстор.

Брайан кивнул:

— Да. А теперь у него есть еще один.

Я почувствовал, как на моем горле сомкнулись ледяные когти. Не знаю почему. Разумеется, в голосе Брайана не было никакой угрозы, но…

— Вы оба должны понять, как вам повезло, — заметил Брайан детям. — У вас есть дом и тот, кто вас понимает. — Он взглянул на меня и вновь улыбнулся. — А теперь их — двое. — И он жутковато и фальшиво подмигнул им.

— Это значит, ты останешься здесь? — спросила Эстор.

— Могу. — Улыбка Брайана стала еще шире. — Зачем же еще нужна семья.

Слова Брайана заставили меня попытаться что-нибудь предпринять.

— Ты уверен? — поинтересовался я, чувствуя, как неуклюже звучат мои слова. Тем не менее продолжил: — Я имею в виду, знаешь… эмм… Очень приятно видеть тебя здесь, и все такое, но есть определенный риск.

— Какой риск? — требовательно спросила Эстор.

— Я могу быть очень осторожным, — заметил Брайан, — мы оба это знаем.

— Видишь ли, сюда может прийти Дебора, — сказал я.

— Она не заходила сюда последние пару недель. — Он насмешливо поднят бровь. — Разве не так?

— Откуда ты это знаешь? — влезла Эстор. — И что плохого, если придет тетя Дебора?

Было очень интересно услышать про «пару недель». Теперь я знал точно, как долго Брайан наблюдал за нами. Мы не обратили внимания на реплику Эстор, потому как визит Деборы действительно мог кончиться очень «не так». Если бы она увидела Брайана здесь, наши дела оказались бы совсем плохи. Но он был прав: в последнее время Дебора не часто навещала нас. Я не знал почему, но в свете ее недавнего срыва можно предположить, как ей больно осознавать, что я успел обзавестись семьей раньше ее.

К счастью, появление Риты с молочником, полным сливок, и тарелкой печенья спасло меня от очередного урока на тему внутрисемейных взаимоотношений.

— Вот так, — сказала она, опуская свою ношу на стол и расставляя все в попытке достичь совершенной композиции. Несмотря ни на что, она оставалась Ритой Могущественной, Повелительницей домашних дел и всего связанного с кухней. — У нас есть немного того кофе с Ямайки, который так тебе понравился, — заметила она. — Ты сварил именно его?

Я молча кивнул, наблюдая, как она располагает все на кофейном столике.

— Я подумала, раз он так понравился тебе, вероятно, твой брат тоже его оценит. — Она подчеркнула слово «брат», и я понял: разговор на эту тему далеко не исчерпан.

— Пахнет восхитительно, — похвалил Брайан, — у меня уже слюнки текут.

Слова Брайана прозвучали совершенно искусственно, и я был уверен: Рита повернется к нему, подняв бровь и поджав губы, — однако вместо этого она покраснела.

— Вам с молоком? Или с сахаром? — спросила она, садясь на диван и протягивая Брайану чашку.

— Нет, — ответил он, улыбаясь мне, — чем чернее, тем лучше.

Рита повернула чашку ручкой к нему и положила рядом с ней небольшую салфетку.

— А Декстер любит сладкое, — сказала она.

— О, миссис, — восторженно произнес Брайан, — я могу сказать, что сладкое у него теперь есть.

Не знаю, какие невероятные испытания превратили Брайана в Источник Лести, который я имел удовольствие наблюдать сейчас у себя дома, но ему повезло, что он оказался не способен испытывать стыд. Я всегда гордился своим умением внушать доверие и быть приятным. Он определенно не учился ни тому ни другому. Наш вечер продолжался, мы выпили еще кофе, заказали пиццу, потому что мой брат, разумеется, не мог не остаться на ужин, а он все больше увлекался своими фальшивыми излияниями. Я ждал, когда его наконец поразит гром или раздастся голос с небес, который прикажет ему немножко прикрутить фитиль, как сказал бы Гарри. Но, как ни странно, чем более чудовищную лесть нес Брайан, тем более счастливой выглядела Рита. Даже Коди и Эстор наблюдали за ним с молчаливым восхищением.

И в довершение всех моих страданий, когда Лили-Энн подала голос из соседней комнаты и Рита принесла ее в гостиную, Брайан превзошел сам себя, восхваляя ее пальчики, ее носик, ее ножки и даже то, как она плакала. А Рита проглотила все эти искусственные восторги, улыбаясь и кивая, и даже расстегнула блузку, чтобы покормить Лили-Энн прямо при всех.

В общем, это оказался один из самых неприятных вечеров в моей жизни, с тех пор как… Честно говоря, с тех пор как мы в первый раз встретились с Брайаном. А хуже всего было то, что я ничего не мог с этим поделать, поскольку не понимал, что именно мне не нравится. В конце концов мы, как Рита сказала минимум три раза, одна семья. И нет ничего плохого в том, чтобы сидеть за столом и жизнерадостно врать друг другу. Разве не так проводят время все семьи?

Когда около девяти Брайан наконец собрался уходить, Рита и дети находились уже в абсолютном восторге от своего нового родственника — дяди Брайана. Их старый родственник — нервный и потрепанный Папа Декстер — был, пожалуй, единственным, кто чувствовал себя потерянным, раздраженным и неуверенным. Я проводил Брайана до двери, где Рита обняла его и попросила заходить к нам как можно чаще, а дети пожали ему руку, подлизываясь изо всех сил.

Конечно, у меня не было возможности поговорить с Брайаном наедине, поскольку весь вечер он был окружен восхищенной толпой. Так что я воспользовался шансом дойти вместе с ним до его машины, закрыв входную дверь перед носом у его поклонников. Перед тем как сесть в машину, он остановился и обернулся ко мне.

— Какая замечательная у тебя семья, братец. Идеальный дом.

— И я все еще не знаю, зачем ты здесь? — спросил я.

— Не знаешь? Разве это не очевидно? — вопросом на вопрос ответил Брайан.

— До рези в глазах. Но совершенно непонятно.

— Неужели так трудно поверить, что я тоже хочу иметь семью?

— Да. Трудно.

Он склонил голову набок и посмотрел на меня совершенно пустым взглядом.

— Но разве не это свело нас вместе в первый раз? — поинтересовался он. — Разве это не естественно?

— Может быть, — согласился я. — Но мы не семья.

— О да, ты прав, — сказал он со своими обычными театральными интонациями, — тем не менее я думал об этом и о тебе, моем единственном кровном родственнике.

— Это насколько нам известно, — заметил я и, к своему удивлению, услышал, что он произносит те же слова. Он широко улыбнулся, когда тоже понял это.

— Вот видишь, — заметил он, — с ДНК не поспоришь. Нам никуда не деться друг от друга, братец. Мы семья.