История пчёл - Майя Лунде

Мы подошли к луже. Щепка наполовину утонула в воде.

— Посмотри там, а я обойду все здесь. — Голос Куаня звучал повседневно и по-деловому.

Я кивнула.

— Просто заигрался где-нибудь, — продолжал он, — далеко он вряд ли ушел.

Я заспешила вниз по колее. Точно, он наверняка просто заигрался, нашел что-нибудь интересное и не слышит наших криков.

— Вей-Вень! Вей-Вень!

Может, ему повезло и он наткнулся на какого-нибудь мелкого зверька или нашел жучка. Или похожий на дракона пенек. И замечтался, забылся в своем желании познать нечто новое. Червяк. Птичье гнездо. Муравейник.

— Вей-Вень! Ты где? Вей-Вень? — Я старалась, чтобы голос звучал ласково и мягко, но слышала, как мой полный ужаса крик разбивает тишину.

Вдали послышался голос Куаня:

— Вей-Вень? Ты где? — Его голос, в отличие от моего, казался спокойным.

Я ухватилась за это спокойствие и начала подражать Куаню. Он здесь. Ну конечно же, здесь. Сидит где-нибудь и играет. Просто заигрался.

— Вей-Вень?

Лучи солнца били мне прямо в спину.

— Вей-Вень! Малыш!

Всего за несколько минут здесь будто стало жарче.

— Вей-Вень, солнышко, ты где?

Лишь мое дыхание. Неровное и сбивчивое. Я обернулась и увидела, что холм остался в паре сотен метров позади. Вей-Вень едва ли ушел бы так далеко. Я побежала было назад, но потом немного изменила направление, ориентируясь на колею.

Мне вспомнилось вдруг, что на нем красный шарф. Вей-Вень обмотал шею красным шарфом. Заметить его будет несложно. Вокруг лишь коричневая земля, зеленая трава и белые лепестки — красный шарф сразу же бросится в глаза.

— Тао! Иди сюда!

Куань. Только голос незнакомый и резкий.

— Ты нашел его?

— Быстрей!

Я свернула и побежала на голос. С каждым вздохом дышать становилось все тяжелее, горло сдавило, и воздух, казалось, не мог пробиться к легким.

Между деревьев я увидела Куаня. Он бежал ко мне со стороны леса, высокой темной стеной встававшего за ним. Он был в лесу? Неужели Вей-Вень убежал туда?

— Что случилось? Все в порядке? — спросила я. Голос звучал сдавленно и напряженно.

А потом я разглядела мужа как следует. Куань двигался очень быстро, лицо его обратилось в маску, глаза едва не выскакивали из орбит. В руках он нес что-то.

Красный шарф.

Ножка в ботинке, подрагивающая в такт шагам Куаня. И болтающаяся голова — маленькая и темноволосая.

Ботинок. Детская головка.

Я подбежала к Куаню.

У меня вырвался сдавленный крик.

Дышал Вей-Вень с трудом. А лицо его под темной челкой было белым как бумага. В глазах светилась мольба. Он что, сломал себе что-нибудь? Поранился? У него течет кровь? Нет. Его будто парализовало.

Куань сказал что-то, но слов я не слышала, видела лишь, что губы его шевелятся, вот только звуки не могли ко мне пробиться.

Не останавливаясь, Куань пробежал мимо.

Я крикнула ему что-то. Вещи! Наши вещи! Как будто я считала это важным. Но Куань мчался прочь, прижимая к себе Вей-Веня.

Я бросилась следом — к домам, к тем, кто мог помочь. Маленькая ножка подрагивала. Ветер трепал красный шарф. Ни разу не остановившись, мы добежали до поселка. По пути я не отрываясь смотрела на Вей-Веня, в его большие и испуганные глаза. Бежать — единственное, что мне оставалось.

Я снова и снова повторяла его имя.

Но он больше не откликался.

Тело обмякло. Малыш побледнел еще сильнее, на лбу выступили капельки пота.

Он закрыл глаза.

Почему мы так долго бежим? Как же далеко мы ушли! Неужели здесь и правда так далеко?

Наконец перед нами появились дома. Однако вышли мы с другой стороны — перепутали тропинки.

Тишина. Куда же все подевались?

Наконец-то. Человек. Пожилая женщина. Она явно принарядилась и шла на праздник. Это я поняла. Эта женщина накрасила губы и надела платье.

— Стойте! — закричал Куань. — Стойте! Помогите! Женщина растерялась. А потом она заметила нашего малыша.

Всего через несколько минут приехала неотложка. За машиной тянулся пыльный след, пыль поднималась в воздух и оседала на волосах Вей-Веня, его ботинках и ресницах. Из машины выскочили одетые в белое врачи. Они осторожно забрали малыша и унесли его внутрь. Его ладошка выскользнула из руки врача и безжизненно повисла. Больше мы его не видели. Нас с Куанем провели к машине, но посадили не рядом с Вей-Венем, а на переднее сиденье. Кто-то велел нам пристегнуться.

Пристегнуться. Словно это имело какое-то значение.

Когда я проснулся, до звонка будильника оставался час и двадцать две минуты. Белье насквозь промокло от пота, я сбросил одеяло, но знал, что больше не усну. В этот день я планировал провести первый после зимы осмотр ульев. Перед этим делом я нередко плохо спал, мне все мерещились ульи, воск, рамки и расплод. Ведь никогда не знаешь, что увидишь. Случалось, что за зиму вымирало до половины пчел. А когда понимаешь, что во многих ульях нет ни расплода, ни маток, тебе становится так паршиво, что слов нет. Однако зима выдалась совершенно обычная, жаловаться не приходилось. Ни особых заморозков, ни оттепелей не было, так что и причин для тревоги у меня не имелось.

И тем не менее. Когда я стоял и ждал Рика и Джимми, меня пробирала дрожь. Я попросил их приехать к половине восьмого, но мне прямо-таки не терпелось. Будь моя воля, я бы уже давно взялся за дело в одиночку, однако у нас троих сложилось что-то вроде ритуала: перед первой проверкой мы собирались у нас во дворе. Нам надо было многое обсудить и кое-чего выпить.

Первым, по своему обыкновению, приехал Рик. Он был высокий и тонкий, чуток нескладный и немного похожий на Джеймса Стюарта, только без самодовольной ухмылки. Длинный острый нос, глубоко посаженные глаза, небольшая лысина, хотя ему еще и тридцати не исполнилось. Рик вылез из машины. Телодвижений он всегда делал в десять раз больше, чем надо, уж такой он был несуразный. Зато старательный. Заочно выучился на агронома и все время читал, целую уйму книжек прочел. Спроси Рика про любое фермерское дело — и он тебе всего нарассказывает. Историю. И всякие теории. Бывают такие автоматы — кинешь монетку, а оттуда тебе музыка играет. Вот и с Риком то же самое, только без монетки, и рассказывает он про всякие сельскохозяйственные штуки. Он мечтал о собственной ферме, но если по-честному, то лучше бы он мечтал о какой-нибудь офисной работенке, где надо головой соображать.

Он подошел ко мне и взмахнул руками. Спокойно стоять — это не про Рика.

— Ну… — проговорил он.