Среди осколков - Татьяна Лакизюк

– Да! – подхватил Эгирин. – Нужно продемонстрировать такое изобретение, чтобы все ахнули. И если Эссантия сочтет его полезным для Драгомира, то я пройду в следующий тур.

А что будет дальше, не знает никто. Дедушка говорит, за все эти годы Эссантия ни разу не повторилась.

– Ничего себе, как все сложно, – прошептала Луна.

– Дедушка не мог вспомнить, кто был соперником Гелиодора. Тот единственный финалист, взявший третье место. Как я понял, за энергией рубина мало кто охотился.

– Да, так себе приз. Только тс-с-с, чтобы Эссантия не услышала, – рассмеялся Александрит. – В принципе, тоже нужная способность. В тот год в финал вышли Гелиодор и Гиацинт. И Гиацинт решил не рисковать и забрал энергию рубина.

– Отец Аметрина? Вот это да! Ни за что бы не подумала, что он такой… – Луна замялась, подбирая слова, – доблестный воин. Я думала, он простой уроженец Гарнетуса, разве что с задатками командира.

– Простому человеку сложно стать военным викариумом, – пояснил Александрит. – Они учились в одном классе и были добрыми друзьями. Оба блестяще сдали экзамены и подали заявку на участие в поединках. А потом повздорили. Гиацинт пытался уговорить Гелиодора не идти до конца. А когда тот победил, начал убеждать всех, что Гелиодор выиграл только потому, что был любимчиком тогдашнего правителя Гарнетуса…

Алекс осекся, поняв, что не стоит обсуждать первых лиц государства при детях, и перевел разговор на другую тему:

– Потом они, конечно, помирились. Кстати, твоя мама с Анитой тоже участвовали.

Луна с недоверием уставилась на маму. Разве могла такая полупрозрачная неземная фея ввязаться в соревнования?

Ну ладно еще Анита: у тети был крутой нрав, и она не давала спуску даже грозному Гелиодору. Но мама…

– Нашел что вспомнить, – рассмеялась Нефелина. – Я вылетела на первом же этапе. Мое изобретение – капроновое лассо для заарканивания облака – оказалось открыто давным-давно. Так что я даже не успела понять, что такое поединки.

– Зато Анита билась долго. Но, к сожалению, не дошла до финала. Она сильно огорчилась. Ведь до поединков каждый день дразнила меня, что уступит мне силу алмаза.

– А расскажите все-таки о поединке Гелиодора с викариумом, – попросил Эгирин.

– Это была битва века, – Алекса так захватили воспоминания, что он забыл о своем решении не обсуждать это при детях. – Они шли, ни на секунду не отставая друг от друга. Одновременно добрались до энергии рубина, и Гелиодор, даже не взглянув на стойку с призом, рванул дальше. Гиацинт немного замешкался, и это решило дело. Пока он раздумывал, брать ли третье место, Гелиодор уже значительно опередил его. Гиацинт, поняв, что может остаться вообще ни с чем, взял титул рубинового мага. Он был так расстроен, что даже не остался на награждение. Просто забрал приз и ушел.

– Нужно уметь проигрывать, – заметила Луна. – А такому, как Гелиодор, и проиграть не стыдно.

– Согласен. Но все люди разные.

После обеда Эгирин вновь заперся в лаборатории. А Луна, поняв, что не вынесет, если будет опять слоняться без дела, уговорила отца и Аниту отправиться к океану, чтобы поупражняться в воде.

Громко разговаривая, они подошли к конюшне. Луна обожала слушать перепалки отца и Аниты. Спорить они могли часами, и каждый стоял на своем до конца. Луне казалось, что им даже неважно, кто прав.

Джемма, услышав их издалека, радостно заржала. К ней присоединились могучий конь Александрита и норовистая лошадь Аниты. После изобретения лунфилета на них стали ездить гораздо реже, и теперь они радовались, что вновь понадобились своим хозяевам. Особенно Джемма, которая редко видела Луну из-за того, что та в основном летала на Лунфиче. Джемма весело гарцевала под седлом и корчила страшные морды нахохлившемуся хранителю, смотревшему на сборы. Он-то рассчитывал на быстрый полет, а вместо этого ему предстояла поездка в сумке. С недовольным видом он полез в нее, не забыв показать Джемме язык. Та устрашающе клацнула зубами, и Фиччик с тихим писком, словно самый настоящий мышонок, юркнул на дно.

Вскоре вся компания уже направлялась к океану.

Луна всем сердцем любила эту стихию, которая, в отличие от остальных, подчинилась ей сразу и безоговорочно. Все-таки закон Драгомира, что ребенок наследует магию отца, сработал. Пусть и не так, как у других.

Стоило Луне зайти в воду, как на ее теле мгновенно появлялась чешуя, а океан уже волновался, ожидая ее в гости. После первого погружения она долго не могла прийти в себя. Луна пыталась рассказать о своих впечатлениях Сентарии и Эгирину, но поняла, что у нее просто нет слов, способных описать всю красоту и загадочность водного мира.

Приезжая в Сафайрин, Луна всегда любовалась не только океаном, но и здешними домами-раковинами. Местные деревеньки напоминали дно океана. Все дорожки были посыпаны песком, а вместо привычных растений в палисадниках росли анфельции[11] и посидонии[12]. Кованые заборы обвивали побеги морского винограда. Роль фонарей исполняли высаженные вдоль дорожек морские перья[13], светящиеся в темноте.

Многие участки были украшены морским мхом, который обрабатывался специальным раствором, придуманным учеными Смарагдиуса, и никогда не засыхал и не терял цвет. Мох покрывал стены домов-раковин, устилал лавочки, на которых было так уютно сидеть по вечерам. На крыльце перед каждым домом лежал коврик из мха.

Дома-раковины располагались в хаотичном порядке. В Сафайрине не было строгой симметрии и прямых улиц. Какая симметрия может быть на морском дне?

Формы домов отличалась большим разнообразием. Луне нравились раковины-мурексы[14]. Они выглядели так, словно природа решила пошутить, создавая их. Всю поверхность покрывали выросты и шипы, изогнутые в разные стороны.

Очень красивы были и закрученные по спирали раковины-наутилусы[15] с круглым входом.

Но больше всего завораживали ксенофоры[16]. Увидев их, непосвященный человек мог бы даже засмеяться, так как дом до самой макушки облепляли всевозможные предметы. Чего здесь только не было! Мелкие ракушки, осколки посуды, бутылочное стекло, кусочки зеркал, жемчужины, отполированные камни.