Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году - Лионель Данстервилль

Его отчаянные призывы неизменно встречали категорические отказы, и каждый раз сообщать о таких отказах стало моей тягостной обязанностью.

Доводы, приводимые доблестным генералом, расплавили бы даже каменное сердце; но поскольку они не могли быть телеграфированы в полном объеме, сердце британского правительства оставалось совершенно нетронутым.

«Смотрите, Лев Львович, — говорил он, рисуя передо мной живописную аллегорию, — на полу перед вами лежит мертвое тело. Чье это тело? Это труп России. Неужели у вас нет жалости к ней? Можете ли вы забыть, что этот друг, который сейчас лежит в ужасном смертельном оцепенении, спас вас и всех союзников в первый год войны? Из-за того, что мы впали в немилость, вы не принимаете во внимание наш прежний героизм? Вот вы стоите передо мной, друг России. Перед вами лежит, не обмытое и не погребенное, мертвое тело вашего друга. И вы хотите сказать, что даже не оплатите расходы на его похороны? Погашение расписок, которое я прошу у вашего правительства, — лишь для того, чтобы спасти вашего покойного друга от нищенского погребения!»

Однако противоположная сторона оставалась непоколебимой, и в конце концов платежные расписки погасили лишь частично и другими способами.

Еще одним вопросом, отнимавшим много времени, стала оплата русским принятого у них имущества. Мы были рады иметь все припасы и брали их без колебаний. Колесный транспорт, телеграфное оборудование и некоторые военные склады также представляли большую ценность. Но имелись и такие вещи, которые вряд ли можно было воспринимать всерьез. Среди таких отвергнутых предметов я привожу следующие примеры:

1. Оплата военной телеграфной линии от Хамадана до Энзели. Ответ: полностью разрушена и не представляет никакой ценности.

2. Покупка военных дорог, проложенных русской армией. Ответ: вопрос о дорогах, построенных в Персии, следует передать персидскому правительству. Сколько бы денег я ни заплатил за эти дороги, это не сделает меня их владельцем.

3. Закупка материала для мостов. Ответ: постоянные мосты уже построены, материал не требуется.

4. Русские собирались отремонтировать Асадабадскую дорогу и собрали у обочины много металла; купят ли его англичане? Ответ: Нет.

Затем, когда принималось решение о приобретении некоего имущества, возникал вопрос: «Кто его владелец?» Им оказывался генерал Баратов, представлявший тифлисское правительство, но имелись и другие владельцы, такие как Земский союз или благотворительная организация Красного Креста, которые не передавали ему свои права. Таким образом, зачастую обнаруживалось, что вещи, купленные нами у одного человека, принадлежали другому, и, когда последний выставлял свои претензии, они выглядели весьма туманными.

Что касается некоторого оборудования для телеграфа, которое я договорился купить, обнаружилось, что по предыдущему соглашению они уже принадлежат Персидскому телеграфу, и пока мы с возможными правообладателями обсуждали этот вопрос, все забрала третья сторона, имевшая на то весьма сомнительные претензии, но мудро решившая, что обладатель имущества в спорных вопросах по закону на девять десятых прав, и одержавшая победу. Этот человек впоследствии показал мне документ, на котором основывались его претензии и который оказался всего лишь запиской, подписанной русским младшим лейтенантом и гласящей, что «предъявитель сего может забрать провода, если они ему нужны».

Переговоры с русскими и попытки установить благоразумные отношения с персидской общиной полностью занимали все наше время. Необходимо было также принять меры оборонительного характера, ввиду слухов, основанных на реальных намерениях напасть на миссию. Иногда это могли быть сами горожане, подстрекаемые политическими агитаторами, иногда — бродячие шайки головорезов, разбойничьи племена и профессиональные разбойники с большой дороги. Возможно, именно тот факт, что мы всегда оставались наготове — как днем, так и ночью, — помешал осуществлению этих кровавых планов. До тех пор, пока русские находились рядом с нами, они могли помочь нам в случае беды, но в равной степени не исключалось, что революционные солдаты могли поддаться искушению и присоединиться к другой программе, включавшей в себя, как и все порядочные программы, ограбление банка.

Погода стояла отвратительная, и этот фактор оказался скорее нам на руку, чем наоборот, провоцируя у потенциальных нападающих нежелание предпринимать свои действия по снегу, который шел беспрерывно, затрудняя передвижение пешком и делая его невозможным на колесных транспортных средствах.

После обильного снегопада 16 марта погода на некоторое время прояснилась, позволив последним русским двинуться в путь, оставив только отряд Бичерахова в деревне Шеверин, в 3 милях от города.

Поскольку мои мысли все еще сосредотачивались на Кавказе, мне представлялось множество проектов, но ни один из них не предлагал приемлемых шансов на успех. Ко мне часто обращались отдельные русские офицеры, которые, побуждаемые желанием сделать что-то полезное для своей страны в ее отчаянном положении, предлагали планы, относившиеся скорей к области фантазий, чем к практическим возможностям.

Один из таких планов начинался с предложения британскому правительству выплатить единовременно 14 миллионов фунтов стерлингов и заканчивался восстановлением порядка на Кавказе и триумфальным въездом в Москву. Другие более скромные умы предлагали захватить канонерскую лодку на Каспии при помощи аэроплана, забывая при этом, что, когда самолет захватит канонерскую лодку, у последней больше не будет порта, чтобы зайти в него, и ей придется блуждать по Каспию, пока у нее не закончится горючее.

Вопрос нашего снабжения также оказался довольно сложным. Мне хотелось обеспечить не только наши собственные потребности, но и начать закладывать припасы для войск, которые через какое-то время должны двинуться по этой дороге. Но нам препятствовал голод, сопротивление местных чиновников и приказ правительства в Тегеране, гласящий, что британцы не должны получать никакого снабжения. Еда, которую мы получали, оказалась вполне приличной, но не до такой степени, чтобы поддерживать британского солдата в форме. Мясо было достать нетрудно, хлеб в виде персидского «сангака», чем-то похожего на индийскую лепешку «чапати», приходилось покупать по высокой цене, свежих овощей не найти, и вместо них — сушеные инжир и абрикосы. Солдаты охотно поедали свои пайки, не особенно беспокоясь по этому поводу, поскольку в вопросах питания британский солдат совершенно неприхотлив. Однако персидский хлеб оказался слишком тяжел для их пищеварения, и они начали страдать от расстройства желудка, которое в конце концов стало бы серьезной проблемой, если бы нам наконец не удалось соорудить небольшую пекарню и выпекать вполне приличный хлеб. Эту пекарню мы построили из кое-каких подходящих материалов, которые приобрели у русских.

Теперь мы стали наращивать наши силы, приняв на службу нескольких русских офицеров — гарантированно честных и проявивших способности, — вырвавшихся из большевистского Баку. Они оказали нам неоценимую помощь в поддержании контакта с Баку, и двоих из них сразу же отправили с секретной миссией. Все те, кто поступил к нам на службу в это время, уже отличились на войне и не останавливались ни перед чем, дабы подтвердить свои заслуги; они отважно поддерживали свою репутацию.