Машины Старого мира - Гэбриэл М. Нокс

ботинки и начал осмотр. Иногда он просил Манис придержать голову парня, руку или ногу, чтобы лучше рассмотреть спину и затылок. В конце он коснулся растёкшейся косметики на лице и вопросительно посмотрел на Манис:

— Он модель в Разнане. Не спрашивайте, это долгая история.

— Что ж, — Манчи вытер руки, — видимых повреждений нет, пульс хорошо прощупывается, дыхание нормальное, да и температура тела стандартная. Похоже, он просто спит.

— Спит?! Да как же можно так крепко спать? Или может, он придуривается?

Манис сузила глаза, подошла к Вирте вплотную и хлопнула в ладоши прямо у него перед лицом, которое, к слову, осталось неподвижным. Манчи наблюдал за возмущённой гостьей, с трудом сдерживая смех.

— А как вы сюда попали? — наконец спросил он.

— Прилетели, — осторожно начала Манис, — на самолёте.

Манчи предложил Манис сесть на каменную скамью, выстланную слоем соломы и плотной тканью.

— Ты имела в виду маголёт?

— Нет, именно самолёт. Я его сконструировала… не без помощи, конечно.

Манчи почесал затылок, явно что-то обдумывая.

— На большую землю вернули науку о конструировании приборов с движущимися деталями?

— Нет, в городе подобное по-прежнему запрещено. Самолёт сделан по старым схемам моего прадеда.

— Так ты инженер?

— Нет, лишь его потомок.

— То есть чинить приборы ты не умеешь?

— Не умею, к сожалению.

— Жалко. Ещё парочка опытных инженеров нам бы пригодилась.

Манис окинула взглядом помещение и только сейчас заметила множество инструментов, о назначении которых лишь догадывалась. Они были из камня и металла, имели различные формы и размеры. У одного из пациентов Манчи из руки торчала игла, от которой шла тонкая стеблевидная трубка с противоположным концом, погружённым в глиняную банку.

— А это что? — спросила Манис.

— Капельница, — как само собой разумеющееся, ответил Манчи. — Мужчину укусила змея. Полез туда, куда не нужно.

— А как ты узнал, что следует делать?

— Как? Учился. В Тулсахе есть небольшая школа и университет. Там дают, как основы, так и углублённые знания в той или иной области. Всё зависит от способностей и желания ребёнка.

— То есть ты захотел быть лекарем и научился этому, так?

— Так. Смотрю, в ваших городах ничего не изменилось, а даже ухудшилось, они, получается, теперь и сферу здравоохранения под себя подмяли. Правильно делает Мейар, что держит это место втайне от магов.

— Да какая же тайна, если мы с этим, — и Манис указала на Вирту, — буквально свалились с неба у берега вашего острова.

— А кто сказал, что тебе дадут вернуться на континент, да ещё язык распускать?

Манис напряглась, лицо её тут же исказило негодование. Заметив перемену в девушке, Манчи хлопнул её по плечу и громко рассмеялся.

— Да шучу я, трусишка. Против воли вас на острове держать не будут, а когда вернётся наш корабль из Чимеки, тебя и друга твоего заберут на континент.

— И как долго ждать?

— Пару месяцев, думаю.

— Ничего себе! А почему так долго?

— Конспирация. Остров наш вычислить не должны, иначе и к нам придёт хвалёная магическая цивилизация с полоумными учёными и звёздами кино.

— Тогда зачем вообще подплывать к берегам континента?

— Мы все разные люди, и что хорошо для одного, не подходит для другого. Не каждый находящийся на острове разделяет взгляды большинства. Обычно молодёжь уплывает на том корабле. Ищут лучшей жизни на континенте. Мы их не держим, ведь если запретить молодому человеку строить свою судьбу так, как ему заблагорассудится, он постепенно отравит землю своего надзирателя.

Манчи хлопнул себя по бокам, как бы подытоживая разговор.

— Но чаще всего молодые люди возвращаются с рассказами о глупостях большой земли. О тех же, кто тонет в городской трясине больших городов, нам ничего не известно.

Дослушав врача, Манис изумилась странной, но невероятно интересной для сердца исследователя жизни островитян. Ей хотелось тотчас расспросить Манчи о тонкостях местного образования и получения профессии, о достижениях в науке и культуре, но врач явно дал понять, что вынужден работать и остаток времени не обращал на девушку никакого внимания.

Манис провела весь день и вечер в лачуге рядом с Виртой. Не то чтобы она за него сильно переживала, просто деваться было некуда. Общаться с аборигенами она побаивалась, хотя одна из местных немолодых дам в чистой коричневой накидке, порядком выцветшей на солнце, принесла ей воды и кусок рыхлой лепёшки, вероятно, только что приготовленной. От запаха свежего хлеба желудок Манис приветливо заурчал и она, не думая о спящем спутнике, умяла причитающийся ей ужин за пару минут. Манчи же позвали на полноценную трапезу в другое жилище, поэтому какое-то время Манис его не видела.

На рыбацкую деревню опустилась ночь, и на нескольких домах загорелись огни ламп. Для Манис, выросшей в атмосфере магического контроля, даже свет уличных фонарей, горящих на какой-то жидкости, казался потрясающим и удивительным. Она не исключала, что жители внешнего круга пользовались подобными приспособлениями, но сама, воочию, этого никогда не наблюдала. Однажды только перекупщик Виапари при ней воспользовался малюсеньким металлическим прямоугольником с откидной крышкой. На вопрос Манис ответил: «Это зажигалка, ей ещё мой дед пользовался».

Как ловко маги стёрли границы между удобной обыденностью и запретом. Всё, что теперь вызывалось магией, даже элементарная искра, в обычной жизни становилось незаконным. А если всё же пользоваться чем-то незаконным тебе приходилось и никакие меры не отвращали от важного для жизни действия, то маги всучивали потенциальным нарушителям высоченный налог, постепенно загоняющий население в кабалу займов, производимых у тех же самых магов. И ничего поделать с этим нельзя. Не попрёшь же ты на магов с лопатой и веником?

Стоило Манис закрыть глаза, готовясь ко сну, как в лачугу тихонько зашёл Манчи с парой пледов.

— На случай, если с океана пойдёт холодный ветер. А завтра заберу вас в Тулсаху. Найдём свободное жильё и работу.

— Даже работу? — переспросила сонная Манис.

— А как же? Каждый должен заниматься делом, вам же нужно отрабатывать свой хлеб. Не переживай, выберем что-нибудь по вашим городским способностям.

Манис уже забрала из рук Манчи плед и мостилась на пустой кушетке. Слова врача прозвучали для неё, словно издалека. Она последний раз зевнула и забылась глубоким сном.

Глава 4

— Правид, я прошу тебя, поделись с нами тем, что тебе известно. Ты с