На условиях любви - Сьюзен Стивенс

Все те долгие, залитые светом солнца дни она следила за Ги, пока он разговаривал с друзьями. Прислушивалась к звуку его голоса на фоне пчелиного гудения и выразительного женского смеха. Как она ненавидела их, этих прекрасных девушек, таких взрослых, таких искушенных! И все они жаждали внимания Ги, а она была всего лишь ребенком, сорванцом, с вечно грязными коленками и травинками в волосах. Но его голос успокаивал ее, убаюкивал, гипнотизировал своей звучностью, насмешливым тоном.

Прежнее стремление превратить их дружеские отношения в нечто большее никуда не исчезло. А теперь, после их разговора в замке, уже более сильное чувство влекло ее к Ги.

Но пока Ги видит в ней подростка-сорванца, у нее ничего не выйдет…

Когда Кейт очнулась, она не сразу сообразила, сколько прошло времени. Наверное, скоро должен прийти Ги с рабочими… Кейт скинула сандалии и опустилась на пышный ковер травы и цветов. Не спеша выбрав сочный стебелек, перевернулась на спину, закрыла глаза и принялась задумчиво его жевать.

– Привет!

– Ги! – Кейт прикрыла глаза рукой, глядя на него снизу вверх.

– Что ты тут делаешь? Нет, не вставай. Ты так хорошо здесь смотришься – такая счастливая, умиротворенная. Ты счастлива, Кейт?

Чувство вины бросило облачко на лицо Кейт, прежде чем она успела что-то ответить.

– Нет? – тихо спросил Ги.

– Ги, те соглашения… – начала она, исполнившись решимости поскорее покончить с этим вопросом.

– Не сейчас, – сказал Ги, поднимая руки вверх. – У меня на сегодня и так хватает дел.

Он потер затылок, и напряженное выражение на его лице заставило Кейт на минуту замолчать.

– А что ты здесь делаешь? – наконец спросила она. Ги явно приехал верхом.

– Я спросил первым, – напомнил ей Ги.

В горле у Кейт пересохло. Голос Ги был твердым, требовательным, а глаза сузились в ожидании ее ответа. Кейт подняла глаза к небу в поисках объяснения, и Ги внезапно опустился на колени рядом с ней, взял ее руки в свои.

– Не тревожься, Кейт. Сегодня прекрасный день. Наслаждайся им.

И Кейт захотелось рассказать ему – рассказать все. Но когда Ги привлек ее ближе, она уже могла думать только о том, какое это счастье – быть в его объятиях.

– Я счастлива, – прошептала она, прильнув к Ги, ощущая биение его сердца.

– Ты не возражаешь? – спросил Ги, отпустив ее и нащупывая пуговицы рубашки.

– Против чего?

– Если я сниму рубашку?

О, как Кейт желала протянуть руки и расстегнуть эти маленькие пуговки, одну за одной… очень медленно. Не так уж трудно представить, как она сдвинет черный шелк рубашки с его широких плеч, почувствует тепло его кожи под пальцами, ощутит гибкую сталь мускулов… А потом она вытащит рубашку из бриджей…

– Ты не возражаешь? – повторил Ги свой вопрос.

– Нет, конечно, – ответила Кейт, гордая, что ее голос звучит так невозмутимо.

Ги издал довольный вздох и отбросил рубашку в сторону.

– C'est bon,[20]– пробормотал он, вытягиваясь на траве рядом с Кейт.

Неужели он не понимает? – подумала Кейт, стараясь не слишком откровенно пялиться на роскошную фигуру Ги. Его плоский торс грудь и живот – были сплошным переплетением мускулов, а полоска темных волос, сбегая вниз по загорелой груди, скрывалась под поясом бриджей… Кейт вздрогнула, когда Ги передвинулся, но он всего лишь сорвал стебелек травы и принялся его посасывать. В какой-то момент, глядя на эти твердые чувственные губы, Кейт уже собралась прильнуть к нему и… но нет, Ги обратит все в шутку, так что Кейт откинулась назад. Она была достаточно близко от Ги, чтобы слышать его дыхание, и достаточно далеко, чтобы слышать голос разума.

– Мне было приятно видеть тебя вчера в замке, – лениво, почти нехотя протянул Ги. Тебе понравилось?

Понравилось ли ей? Кейт пришлось помолчать пару секунд, прежде чем заговорить.

– Самым прекрасным моментом для меня было появление твоей матери.

– Она тоже была рада тебя видеть, – негромко сказал Ги. – Можешь мне поверить.

– И ужин был замечательный, и вино тоже, добавила Кейт, припоминая весь вечер до мельчайших подробностей. – И обстановка была великолепная… но ты, очевидно, и сам об этом знаешь.

Ги промычал что-то, что Кейт восприняла как требование продолжать, но что еще она могла сказать? Когда Меган уехала домой, Кейт чувствовала нечто, разлитое в воздухе.

Теперь-то она понимала, что это был всего лишь плод ее фантазий.

– Мечтаешь, Кейт?

Пришла ее очередь пробормотать что-то нечленораздельное.

Ги перевернулся на бок, оперся на локоть.

– Прошлым вечером… тебе все понравилось?

Хороший вопрос, но не вовремя, сокрушенно подумала Кейт, перекатываясь на живот.

– Я прекрасно провела вечер. И Меган тоже.

– Хорошо, – пробормотал Ги, щекоча травинкой шею Кейт. – Потому что я хочу пригласить тебя снова.

– Правда? – Кейт повернулась к нему, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Да, я подумал, что на этот раз покажу тебе подземелье. Что скажешь?

– То самое, в которое, по словам Меган, тебя стоит запереть?

– То самое, – насмешливо протянул Ги, проводя травинкой по обнаженной руке Кейт.

Его губы изогнулись в довольной улыбке, когда он увидел, как Кейт вздрогнула. – Ты все такая же чувствительная, Кейт?

Много лет назад это ощущение определялось словом «щекотно»… и это было вполне невинное определение, в отличие от «чувствительная».

– Расскажи мне о подземелье, – севшим голосом попросила она, надеясь отвлечь Ги, потом положила голову на скрещенные руки в ожидании ответа.

– Там темно, тихо и сухо, – начал Ги очень мягко, снова занявшись шеей Кейт. Он отодвинул мягкие пряди золотисто-рыжих волос и медленными ритмичными движениями принялся водить стебельком туда-сюда, – тепло и очень-очень уютно.

– И что там теперь? – Кейт с трудом заставляла себя лежать спокойно – такие, сильные ощущения пробуждали в ней движения Ги.

– А это зависит от того, кто там находится, прошептал он.

Кейт задержала дыхание. Она чувствовала теплое дыхание Ги на своем ухе, оно шевелило ее волосы, ласкало кожу – наверняка сейчас…

– Может, искупаемся?

– Искупаемся? – Резко выдернутая из своих грез, Кейт перевернулась на бок и уставилась на Ги. И совершила ошибку, потому что теперь Ги возвышался над ней, и Кейт ничего не оставалось, как смотреть ему прямо в глаза.