Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны - Валерий Замулин

Так сколько же танков участвовало в «знаменитом побоище на танковом поле» юго-западнее Прохоровки? Расчеты и изучение боевых документов (в том числе отчетных карт) показывают, что с учетом двух танковых корпусов 5 гв. ТА и мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», части сил мд «Дас райх» и «Мертвая голова», 2 тк СС непосредственно в бою юго-западнее Прохоровки 12 июля участвовало с нашей стороны максимум 368 танков и САУ, а с немецкой – не более 150 танков и штурмовых орудий, всего чуть более 500 танков, но никак не 1200 и тем более – не 1500.

Если же участниками боев на «танковом поле» считать 2 гв. Ттк и остальные силы мд СС «Дас райх», то количество участвовавших в бою 12 июля 1943 г. танков и САУ (штурмовых орудий) не превысит 700.

Удар на Прохоровку с юга наносили три танковые дивизии 3 тк, имевшие в своем составе 118–120 танков, в том числе 23 танка «Тигр». Им противостоял сводный отряд генерала К.Г. Труфанова в составе 1 гв. омцп 53 гв. отп, 11-й и 12-й гв. мехбригад 5 гв. мк, 26 гв. тбр 2-го гв. танкового корпуса – всего 157 танков и 11 САУ. Соотношение в танках на этом направлении было 1:1,3 в пользу противника. Следует подчеркнуть, что встречного боя танковых частей, как такового, 12 июля на этом направлении не было. Сводный отряд поставленную задачу – разгромить наступающего противника и восстановить положение – не выполнил. Но он сумел во взаимодействии с соединениями 48 ск 69-й армии остановить танки 3 тк врага и стабилизировать положение на левом фланге танковой армии.

Не имела успеха и 5-я гв. армия, участвовавшая в контрударе и наступавшая без поддержки танков. Более того, противник сумел удержать важную в тактическом отношении высоту 226.6 и расширить захваченный накануне плацдарм в излучине р. Псёл, отбросив части 95 гв. сд на 4 км. Пришлось 24 гв. тбр (48 танков) и 10 гв. мбр (44 танка) мехкорпуса выдвинуть в полосу 5 гв. А, чтобы остановить дальнейшее продвижение мд СС «Мертвая голова» в тыл 5 гв. ТА. Тем самым П.А. Ротмистров, по существу, лишился своего последнего резерва, которым можно было бы нарастить усилия на главном направлении в случае успеха.

Всего 12 июля 1943 г. в сражении на двух направлениях – юго-западнее и южнее станции Прохоровка – непосредственно участвовало не более 1100 танков[667] (с нашей стороны – 662 и 3 °CАУ, а со стороны противника – 420). Бой с переменным успехом продолжался весь день, обе стороны понесли большие потери и к исходу дня перешли к обороне.

После контрудара 12 июля сражение представляло собой совокупность довольно разрозненных боев по всему периметру вклинения противника на прохоровском направлении – на фронте до 50 км. Атаки с обеих сторон сменялись контратаками. Противник, так и не сумев прорвать третью (тыловую) полосу обороны советских войск, пытался решать частные задачи с целью нанести максимальные потери обороняющимся и обеспечить наилучшие условия для последующего вывода своих главных сил из района вклинения. После окончательного краха всей операции «Цитадель» такое решение было единственно возможным. Несомненный интерес представляет собой оценка сражения под Прохоровкой противоположной стороной. К.Г. Фризер привел много данных на этот счет как по материалам Государственного и Военного архивов ФРГ, так и по данным трудов немецких историков. «Для немецких танковых соединений день 12 июля оказался чрезвычайно тяжелым, но вполне успешным, так как удалось отбить контрудар превосходящих советских танковых соединений. В дневнике боевых действий 4-й танковой армии говорится о «полном успехе, так как не только было отбито советское наступление, но и танковый корпус СС в те же дни смог добиться еще захвата местности»[668].

И далее: «Если все же сравнить немецкие и русские документы, прежде всего карты обстановки, то оказывается, что на фронте шириной три километра под Прохоровкой (между насыпью железной дороги и поймой р. Псёл) вовсе не сталкивались две полные танковые армии. С немецкой стороны здесь, по существу, вела бои одна танковая дивизия, а с советской – 18-й танковый корпус и части 29-го танкового корпуса»[669].

Если говорить только о лобовом столкновении на «танковом поле», то с К.Г. Фризером можно было бы согласиться: действительно, здесь не сталкивались ни две полные танковые армии, ни 1500, ни 1200 танков… Но в ходе контрудара произошел бой на двух участках: первый – между поймой реки и хуторами вост. железной дороги, на фронте протяженностью не менее 6–7 км; второй – на участке (иск.) Ивановский Выселок, лог Сухая Плота, в полосе до 6–7 км. Общая протяженность двух участков составила 12–14 км. В бою участвовали с немецкой стороны две танковые дивизии СС – «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас райх», с советской – три танковых корпуса – 18, 29 (частью сил наступал за железной дорогой) и 2 гв. Ттк.

И хотя контрудар не достиг поставленной цели, противнику был нанесен такой урон, что он был вынужден отказаться от своих намерений продолжать наступление. Это главный итог танкового сражения 12 июля 1943 г. и контрудара в целом.

Общеизвестно, что одним из основных критериев степени развития оперативного искусства, тактики, мастерства командиров и штабов, подготовки войск является уровень потерь при известном соотношении сил и средств в сражении (бою). Вопрос о потерях – больной вопрос нашей историографии. Цензура не разрешала публиковать в открытой печати сведения о потерях советских войск в операциях. Почти полвека прошло после окончания войны, прежде чем была снята наконец завеса секретности с этой темы – было опубликовано статистическое исследование о потерях Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах[670]. Например, чтобы как-то объяснить и оправдать поражение в начальный период войны, военная цензура 1944 г. скрывала от народа «страшную тайну» – количество танков в Красной Армии перед гитлеровским нападением!

Открытие (правильнее будет сказать – приоткрытие) военных архивов позволило по-новому оценить некоторые события Великой Отечественной войны, а также деятельность известных военачальников. Не всем это нравится. Историков и исследователей, пытающихся на основе ставших известными документальных данных заново осмыслить те или иные события минувшей войны, зачастую обвиняют в злопыхательстве и очернительстве. Между тем ни для кого не является секретом, что слишком часто при постановке боевых задач звучало – «Любой ценой!». Эти слова не фиксировались в боевых и оперативных документах, но были нормой, существование которой не всегда вызывалось обстановкой. И попробуй командир не выполнить приказ!