История Рюриковичей - Евгений Владимирович Пчелов

о полку Игореве» вызвало многочисленные поэтические «отражения». Герои и сюжеты по-новому «обыгрывались» поэтами, раскрывая всё новые и новые грани человеческих чувств и переживаний. О поэтических «откликах» на «Слово…» существует даже специальная литература (см., например, работы Л.А. Дмитриева, Л.И. Сазоновой, И.П. Смирнова). Ниже приведены лишь два таких «отклика» – изящная элегия Игоря Северянина и трагически пронзительное стихотворение Марины Цветаевой. Но вначале ещё два «отражения» образов древнерусских князей X века – Ольги и Святослава.

15. В.Я. Брюсов. «Завет Святослава»

В.Я. Брюсов всегда чутко откликался на веяния времени. Стихотворение «Завет Святослава» было написано в июле 1915 г. во время Первой мировой войны. Воспевая доблесть русских воинов, Брюсов использует летописный рассказ, в частности известные слова Святослава перед сражением с византийцами у Доростола. Однако, если реальный Святослав победил в этой битве, то Брюсов описывает гибель русских воинов и самого князя, убитого, как известно, не в открытом бою, а из засады, и не греками, а печенегами. Лето 1915 г. было временем поражений русской армии, сопровождавшихся «великим отступлением» и потерей больших территорий, в т. ч. Галиции и Польши.

По знакомой дороге назад

Возвращались полки Святослава.

Потрясён был надменный Царьград,

Над героями реяла слава,

Близки были родимой земли

И равнины, и мощные реки…

Но в горах на пути залегли,

Поджидая, коварные греки.

И, шеломы врагов опознав,

По холмам и утёсам соседним,

Так дружине сказал Святослав:

«Видно, день – биться боем последним!

Пусть враги нас порубят, побьют,

Пусть обратно добычу отымут, —

Но певцы про нас славу споют,

Ибо мёртвые сраму не имут!»

И рубились они до конца,

Полегли до последнего в поле;

Не осталось в живых и певца,

Чтобы спеть о губительной доле.

Сгиб в траве Святослава скелет,

Вихрем выветрен, ливнями вымыт, —

Но поёт ему славу поэт,

Ибо мёртвые сраму не имут.

В наши грозные, тяжкие дни

Вспомним снова завет Святослава!

Как во тьме путевые огни,

Веку новому – прошлого слава!

Уступает народу народ

Города, и равнины, и реки, —

Только доблесть бессмертно живёт,

Ибо храбрые славны вовеки!

16. Н.С. Гумилёв. «Ольга»

В стихотворении Николая Степановича Гумилёва этот образ полностью освобождается от христианского воплощения, возвращаясь «к истокам» – к скандинавскому, языческому началу, жестокому и диковатому. Стихотворение написано в ноябре 1920 г. и посвящено актрисе и художнице Ольге Николаевне Арбениной (Гильдебрант-Арбениной). (Гумилёв Н.С. Стихотворения и поэмы. Л., 1988. С. 332–333.)

«Эльга, Эльга!» – звучало над полями,

Где ломали друг другу крестцы

С голубыми, свирепыми глазами

И жилистыми руками молодцы.

«Ольга, Ольга!» – вопили древляне

С волосами жёлтыми, как мёд,

Выцарапывая в раскалённой бане

Окровавленными ногтями ход.

И за дальними морями чужими

Не уставала звенеть,

То же звонкое вызванивая имя,

Варяжская сталь в византийскую медь.

Все забыл я, что помнил ране,

Христианские имена,

И твоё лишь имя, Ольга, для моей гортани

Слаще самого старого вина.

Год за годом всё неизбежней

Запевают в крови века.

Опьянён я тяжестью прежней

Скандинавского костяка.

Древних ратей воин отсталый,

К этой жизни затая вражду,

Сумасшедших сводов Валгаллы[95].

Славных битв и пиров я жду.

Вижу череп с брагой хмельною,

Бычьи розовые хребты,

И валькирией надо мною,

Ольга, Ольга, кружишь ты.

17. Игорь Северянин (И.В. Лотарёв). «Игорь и Ярославна»

Игорь Северянин создаёт лиричный и грустный рассказ о желанной встрече и расставании двух любящих людей – это изящное произведение несёт элемент формы «рондо», завершаясь двумя начальными строчками, что придаёт ему ещё более искренний оттенок. (Песнь любви. Лирика русских поэтов XIX и XX веков. М., 1988. С. 313.)

То было, может быть, давно,

А может быть, совсем недавно.

Ты, опираясь на окно,

Ждала меня, как Ярославна.

А я, как Игорь, что в полон

Был взят ордою половецкой,

Томился, звал, – и Аполлон

Манил меня улыбкой детской.

Не мог препятствия кандал

Я сбросить, пылу чувств в угоду,

И я страдал, и я рыдал,

Моля судьбу вернуть свободу.

Мне улыбнулся как-то день, —

И я бежал к тебе бесславно.

Ты шла по саду, точно тень,

Грустна, верна, как Ярославна.

Была задумчивая ночь

Погружена в свои загадки…

Ты шла спокойно, без оглядки,

Я – за тобой, но вскоре – прочь:

Раз не почувствовала ты

Своей душой, чутьём прихода

Того, кто близок, – что мечты!

Что упоенье! Что свобода!..

И я ушёл… В душе темно…

А ты всё ждёшь, как Ярославна…

То было, может быть, давно,

Но может быть, совсем недавно.

18. М.И. Цветаева. «Плач Ярославны»

Наконец, Марина Цветаева в 1921 г. создаёт новый, трагический «Плач Ярославны», полный безысходного горя по погибшей России. Надлом начала XX века остро переживается поэтессой, оплакивающей конец Белого дела, и если плач в «Слове…» имеет счастливый «исход» – Игорь возвращается из плена, то здесь он приобретает черты безнадёжной скорби и ощущения бессмысленности жизни. Трагическое звучание усиливает и ассоциация, связанная с образом Дона – реки, к которой шёл князь Игорь и на которой зарождалось Белое движение. (Цветаева М.И. Собрание стихотворений, поэм и драматических произведений. Т. 1. М., 1990. С. 400–401.)

Вопль стародавний,

Плач Ярославны —

Слышите?

С башенной вышечки

Непрервный

Вопль – неизбывный:

– Игорь мой! Князь

Игорь мой! Князь

Игорь!

Ворон, не сглазь

Глаз моих – пусть

Плачут!

Солнце, мечи

Стрелы в них – пусть

Слепнут!

Кончена Русь!

Игорь мой! Русь!

Игорь!

_______