Гранд-адмирал. Том третий. Часть 2 - Илья Сергеевич Модус

современному проекту. Метал и транспаритсаль поблескивали в лучах искусственного освещения, гармонируя с темной зеленой холмов.

Такой дом меньше всего подходил этому некогда уютному месту.

— Я понимаю это, но не могли бы вы сообщить ему, что прибыл его старый-добрый друг.

Называться своим именем или даже указывать степень родства — глупейшее занятие.

Диктат приговорил Коррана (а так же и Соло, Бела Иблиса, Антиллеса и прочих кореллианцев, воевавших или воюющих на стороне Новой Республики) к смертной казни.

Рисковать сейчас — глупо.

— А «старый-добрый друг» имеет фамилию? — с усмешкой поинтересовался голос из комлинка.

— Халкион, — быстро представился Хорн-младший чужим именем. — Кейран Халкион.

— Ожидайте.

Водитель угрюмо молчал, что еще больше подмешивало темных красок в палитру настроения.

Наконец, спустя пару минут, ворота стали открываться, и уже вскорости такси остановился у парадной двери поместья.

Расплатившись с водителем деньгами, которыми его ссудил все тот же Каррде, Корран остался один.

И теперь мог как следует рассмотреть обитель деда.

Прежний дом был скромным, двухэтажным и выполнен из дерева Окруженный прекрасным садом, в котором дед не чаял души и тратил на него все свободные деньги, а так же свободное время.

Дом, который видел перед собой Корран превосходил прежний в разы по площади, да и на этаж выше оказался.

Вот только сада здесь больше не было — и это тревожный звоночек.

Дед никогда по собственной воле не отказался от него.

Построить новый дом — да, почему нет, если есть кредитки.

Из парадной вышел невысокий поджарый старичок, чья кожа отдавала зеленоватым оттенком. В черной униформе с белыми пуговицами и перчатками, он не скрывал своего подозрительного взгляда, после чего отошел в сторону, жестом пригласив внутрь.

Как только Корран пересек порог и тяжелая транспаристиловая дверь за ним закрылась, старик разродился все тем же голосом, который «проныра» слышал из комлинка.

— Директор Хорн ожидает вас в саду. Вещи оставьте здесь.

Не дав сказать ни слова, старичок бодро зашагал вперед.

Его шаги громким эхом отражались от декоративного камня, из которого на полу была выложена эмблема КорБеза.

Та эмблема, которая имелась у него на форме во время службы, а не то позорище, которое имеет сейчас СОП.

Корран приложил немало усилий, чтобы пройти коридор так, чтобы не наступить на эмблему.

Может быть старого КорБеза больше и нет, но не пропало уважение самого кореллианца к тому делу, которому он посвятил свою жизнь.

Пусть занял некоторое время, и в конце концов они добрались до просторной веранды.

Она была настолько большой по площади, что в ней можно было бы с комфортом не только спрятаться от знойного кореллианского светила, но и при желании жить.

За ней начиналась дорожка, ведущая к фонтану, окруженному амфитеатром цветочных клумб.

И там же стоял Ростек Хорн.

Худощавый, с неведомо откуда появившимися аристократическими манерами, дед Коррана мог похвастаться пусть и седыми, но далекими от стадии выпадения и прорежения волосами.

Серые глаза никогда не стояли на месте, без конца оценивая все, что происходит вокруг. И Корран помнил насколько разными могут быть эти глаза.

Для него они всегда выражали любовь, для тех, кто служил под командованием Ростека Хорна они бывали холоднее Хота.

Как и старик, что привел его сюда, дед был худощав даже более, чем его запомнил Хорн при последней встрече.

Но по его движениям было видно, что Ростек Хорн даже не думает сдавать позиции в вопросе своей мобильности.

Но самым большим удивлением было то, что дед был облачен в парадную форму.

Вообще-то он ушел на пенсию, обещав отойти от дел и заниматься исключительно садом.

Но в такой одежде в земле не покопаешься.

Нет, дед вернулся на службу. И он работал в саду.

Но уже не как садовод.

Неожиданно Корран понял, что не видит в серых глазах деда той нежности, какая была всегда при встрече со внуком.

Да и старик, что провел его сюда, остановился как вкопанный, выставив руку и перегородив путь далее.

«Он меня не узнал», — понял Корран.

Что ж, можно похвалить себя за чудеса конспирации — если даже дед его не раскрыл, то куда уж тем бездельникам из СОП.

— Мы долгое время не виделись, Директор.

— Если быть точнее — то вообще никогда, — Ростек не пошевелился ни на миллиметр, оставаясь недвижимым словно скала.

— Напротив, — заверил его Корран. — В прошлом я провел немало времени в этом доме. Точнее в том, который стоял на этом месте. Понимаю, что мог отвлечь вас от важных дел, но в этом доме мне всегда говорили слушать свой внутренний голос. И он привел меня сюда.

Именно это говорили ему отец и сам Ростек.

Не раскрывая прямо, что его «внутренний голос» на самом деле имеет прямое отношение к Силе.

Ростек Хорн прищурился, после чего в его глазах мелькнуло понимание и узнавание.

— Ты свободен, Тосрук, — произнес он. — Этот человек мне в самом деле знаком. Мальчик вырос и стал мужчиной, и сейчас его трудно признать.

Старик сопровождающий убрал руку и ничуть не смущаясь присутствия Коррана, выдал:

— Я не заметил на нем каких-либо спецсредств.

— Это лишнее, — заявил дед приказным тоном. — Халкионов никогда не боялись в этом доме. И никогда не будут делать этого впредь.

— Именно так, сэр.

— Свободен, Тосбрук, — приказал Ростек Хорн и старик-провожающий мгновенно ретировался.

С замиранием сердца Корран проделал весь путь до деда, борясь с желанием броситься к нему бегом.

Слишком долго они не виделись и слишком многое стояло на кону.

Корран и без того мог рисковать, называясь родовой фамилией своего деда-джедая, но, как он успел понять еще во время своего взросления, Империя в Кореллианском Секторе не просто избавилась от джедаев, но и сделала все, чтобы о них не осталось даже упоминания.

Кто бы не заинтересовался фамилией «Халкион», ему придется сильно потрудиться, чтобы понять кому именно она принадлежала на самом деле.

Остановившись в метре от деда, Корран протянул руку в знак приветствия, но дед, без лишних слов заключил его в крепкие объятья, отпустив лишь тогда, когда внук начал совсем немного испытывать дефицит кислорода в своих легких.

Сразу после этого, Ростек отстранился и с любовью во взгляде посмотрел на Корран:

— Сит тебя побери, я так рад, что слухи об уничтожении твоего подразделения не оказались правдой, но тебя не должно быть рядом с границами сектора ближе чем на сотню парсеков!

— Я должен был с тобой повидаться, — сглотнув ком, подступивший к горлу, произнес Корран. — Да, «проныры» погибли. Остались лишь я, да Ведж. Но, он