Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - Джон Джейкс

Настроение его спутников тоже не прибавляло оптимизма. Маджи тосковал по своей делаварке, а Серая Сова расстраивался из-за того, что не может привести их к цели. Он терпел неудачу в главном деле своей жизни.

Погруженные каждый в свои мысли, они скакали часами, не произнося ни слова. На юге выросли горы Вичита, словно памятники на голой равнине. Перейдя через откосы с западной стороны, путники обнаружили за перевалом явные признаки присутствия людей. Примерно неделю назад здесь стояли типи, очень много. Такое огромное количество индейцев, а их, по расчетам Чарльза, здесь жило несколько сот, внушало надежду на то, что обязательно остались следы. Да и погода тому способствовала.

После ночного привала, с первыми лучами солнца, Чарльз отправился на поиски хоть чего-нибудь. Ему попался старый походный котелок. Он поднял его с земли, надавил большим пальцем, и в тонкой проржавевшей стенке сразу образовалась дыра. Похоже, это была очень бедная деревня. Подошел Серая Сова, с трудом взобравшись наверх.

– Идем, посмотришь, – сказал он.

Чарльз спустился вслед за ним к подножию скалы, где сохранились следы от индейских волокуш. Он присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть их. Между следами полозьев виднелись отпечатки широких ступней в мокасинах. Чарльз легонько провел рукой по одному отпечатку, наполовину стерев его. Отпечаток принадлежал женщине, очень грузной. Ни один мужчина не стал бы тянуть волокушу.

Чарльз сдвинул назад свою черную шляпу и сказал то, что Серая Сова уже и так знал:

– Следов собак нет. Их съели. Значит, голодают. И ушли они не потому, что хотели, а потому, что бежали. Отсюда они, скорее всего, направились на юг. Или на запад, в Техас. Возможно, к льянос.

Серая Сова знал, что льянос – это безлесные равнины. Дикие, негостеприимные края.

– На запад, – кивнул он.

Они немного воспрянули духом. Наконец-то нашлись следы множества людей, хотя бы один из которых мог видеть белого мужчину с мальчиком. Чарльз понимал, что шансы невелики, но какая-то крохотная надежда все-таки появилась.

По следам такого большого количества кочевников идти было легко. Следы привели их к деревне у северного рукава Красной реки, оттуда друзья повернули на северо-запад и двигались в этом направлении полтора дня. После этого их ждала новая неожиданная находка – остатки еще одного большого лагеря, а на другом берегу реки – истоптанная копытами земля. Это означало, что здесь к первой большой группе индейцев присоединилась еще одна.

Серая Сова уехал на целый день на разведку, чтобы осмотреть северное и восточное направления. Вернулся он галопом.

– Отсюда все поехали на восток, – сообщил он.

Несмотря на жаркий день и одеяло на плечах, индеец ничуть не вспотел.

Маджи снял котелок и стал соскребать с него птичий помет.

– Не вижу смысла, – сказал он. – На востоке форты.

– И все равно они скачут туда.

Чарльз пожал плечами:

– Поедем пока вдоль реки. Посмотрим, может, дальше они разделились.

На следующее утро они нашли следы лагеря, где раньше стояло примерно тридцать типи. А еще через день нашли какого-то старика.

Он лежал в маленькой тополиной рощице, разложив вокруг талисманы из своей священной связки – птичьи перья, чей-то коготь, трубку. От его покрытой язвами ноги исходил отвратительный запах гниющей плоти. Он был очень стар, его морщинистая кожа напоминала мятую коричневую бумагу. Старик знал, что его смерть близка, поэтому совсем не испугался этой странной троицы. Серая Сова начал расспрашивать индейца.

Звали его Сильная Птица. Он объяснил им причину большого перехода на восток. Около шестисот шайеннов во главе с вождями Красный Медведь, Серые Глаза и Маленькая Накидка решили сдаться солдатам в Кэмп-Вичита, вместо того чтобы умирать от голода или оказаться под пулями Крадущегося Леопарда, который вместе со своими людьми рыщет по всей Территории, истребляя непокорных воинов. Старик был из той группы, которая пошла за Красным Медведем, после того как тот передумал сдаваться.

– Тридцать вигвамов, – произнес он тонким голосом, и веки его задрожали. – Они уже едят своих лошадей.

– А где они, дед? – спросил Серая Сова.

– Хотели двинуться к Сладкой Воде. А пошли или нет, не знаю. Мне знакомо твое лицо. Ты ведь из Настоящих Людей?

Серая Сова ссутулился:

– Был когда-то…

– Старость разрушила мое тело. Мне за ними не успеть. Я попросил их бросить меня, даже если найдут солдаты, все равно. Ты поможешь мне умереть?

Они нарубили веток и соорудили высокий погребальный помост на одном из самых крепких тополей. Потом Чарльз отнес туда старика и аккуратно положил на помост вместе со всем его имуществом; Маджи помогал, стоя внизу. Теплые лучи солнца освещали спокойное лицо индейца, и Чарльз с удивлением увидел, что он даже слегка улыбается.

Когда они отправились дальше, Серая Сова сказал:

– Было очень великодушно помочь ему добраться до Висячей Дороги. Такой поступок уж точно не совершил бы тот, кого звали Чарли-шайенн. Человек, который хотел только убивать.

– Теперь я хочу убить лишь одного, – ответил Чарльз. – И мне кажется, удача к нам возвращается. Мы найдем его.

Конечно, в нем опять говорила слепая вера. Однако солнце и весна взбодрили его, к тому же люди Красного Медведя действительно могли видеть какого-нибудь белого; такую возможность нельзя было исключать. Это теперь Красный Медведь – вождь деревни, а когда-то, как сказал им Серая Сова, он был одним из вождей общины яростных Красных Щитов, что, без сомнения, и объясняет его отказ сдаваться вместе с другими.

Деревню они увидели еще издали на правом берегу реки Суитуотер. Шайенны и не пытались как-то спрятаться. Средь бела дня горели кухонные костры; и с пригорка Чарльз увидел в подзорную трубу, как несколько мужчин с лохматыми звериными шкурами на головах танцевали, встав в большой круг на краю селения. Ветер доносил негромкий стук барабанов.

Маджи тоже посмотрел в трубу.

– Какого черта они там пляшут? – с необычной для него резкостью спросил он. – Разве они не умирают с голоду?

– Массаум, – сообщил Серая Сова.

– Говори по-английски.

– Это название церемонии, – пояснил Чарльз. – Они кладут в яму раскрашенную шкуру бизона, чтобы так отметить день, когда бизоны пришли на землю. А танцоры изображают оленей, лосей, волков и лисиц. Этот ритуал – мольба о пище. Старик ведь сказал, что они голодают.

Маджи облизнул губы:

– Безумие какое-то.

– Ты не обязан идти со мной.

– Ну конечно! Я забрел в такую даль, чтобы превратиться в подлого труса? Так, по-твоему? Помнится, кто-то учил меня совсем другому. – Он посмотрел на ввалившиеся глаза Чарльза, на его отросшую почти до пояса бороду и вдруг поморщился, как от боли. – Знаю, это звучит жестоко. Но я просто думаю, что все это напрасно. Твоего мальчика больше нет, Чарльз.