Ложная память - Дин Кунц

Запасные магазины торчали у Эрика из-за пояса. Он принялся возиться с автоматом, пытаясь снять опустевший магазин.

Нельзя было позволить ему пойти по комнатам первого этажа, потому что, войдя в кухню, он мог увидеть людей, спускающихся с крыши или убегающих на берег через задний двор.

Казалось, что в доме все еще продолжает греметь стрельба, но Дасти знал, что это только отзвук, порожденный резким звуком у него в ушах.

— Бен Марко! — громко крикнул он.

Эрик взглянул наверх, но не застыл в неподвижности, в его глазах не появилось знакомого остекленелого выражения. Он продолжил возиться с автоматом, который был явно незнаком ему.

— Бобби Лембек! — крикнул Дасти.

Пустой магазин загремел на пол.

Нельзя было исключить вероятности того, что в этом случае активизирующее имя было позаимствовано не из «Маньчжурского кандидата». Возможно, оно принадлежало персонажу из «Крестного отца», или «Младенца Розмари», или «Приключений Винни-Пуха», или еще откуда-то, но у него не было времени перебирать все известные ему популярные произведения беллетристики за последние пятьдесят лет в поисках нужного имени.

— Джонни Айслин!

Приложив новый магазин к оружию, Эрик сильным ударом ладони загнал его на место.

— Вен Чанг!

Эрик выпустил очередь из восьми или десяти патронов. Пули пробили насквозь твердую вишневую поверхность буфета — оспина, оспина, оспина, слишком много оспин, чтобы их считать, — пронзили ящики и основание и впились в стену зала позади Дасти, миновав его голову, но осыпав его крошками штукатурки. Высокоимпульсные патроны, подумал Дасти, и утяжеленные пули, возможно, даже с тефлоновой оболочкой.

— Джослин Джордан! — выкрикнул Дасти в резкую тишину. От контраста между грохотом выстрелов и резко сменившим его безмолвием у него забилась жилка в виске. Он внимательно прочел значительную часть романа, а оставшуюся часть бегло просмотрел в поисках имени, которое должно было активизировать его самого. Он помнил все имена. Его исключительная память была единственным подарком, который он получил, явившись в этот мир, — память да еще здравый смысл, который заставил его стать маляром, а не лезть в ряды Важных Шишек из мира Больших Идей, — но в романе Кондона было чертовски много главных и второстепенных действующих лиц, вплоть до таких незначительных, как Виола Нарвилли, которая появилась лишь однажды, на последней, трехсотой, странице, а ему может не хватить времени перебрать все персонажи, прежде чем Эрик разнесет ему голову.

— Алан Мелвин!

Выпуская короткие очереди, Эрик поднимался по лестнице.

Дасти слышал его шаги.

Эрик шел быстро, ничуть не обеспокоенный ловушкой в виде шератоновского буфета, которая была ему отчетливо видна. Он шел, как робот. Чем он, впрочем, и был в значительной степени: живым роботом, машиной из человеческой плоти.

— Элайт Айслин! — крикнул Дасти. Он был близок к тому, чтобы свихнуться от страха, но все же отчетливо сознавал, насколько смехотворным будет его финал: уйти в мир иной, перечисляя имена, словно участник какой-то сумасшедшей викторины, пытающийся обогнать бьющие часы.

— Нора Леммон!

Но и Нора Леммон не остановила Эрика. Он все приближался, и Дасти вскочил на ноги, резко толкнул буфет, метнулся влево, под защиту невысокой стенки лестницы, и услышал, как новая серия пуль смачно врезалась в прекрасное изделие мастера восемнадцатого века, превращающееся в груду изломанных вишневых дощечек.

Эрик зарычал и выкрикнул проклятие, но по грохоту, сопровождавшему падение буфета, нельзя было определить, удалось ли травмировать его или хотя бы свалить вниз, на первый этаж. Лестница была шире, чем уникальный предмет антикварной мебели, и у Эрика был изрядный шанс уклониться от него.

Прижавшись спиной к стене рядом с лестницей, Дасти пытался заставить себя выглянуть из-за угла, но не мог решиться на это. Среди пробелов в его образовании, помимо курса логики, следовало назвать еще и курс магии: он вовремя не научился ловить пули зубами.

И — боже, куда ты смотришь! — когда не успел еще стихнуть треск-скрежет-грохот с лестницы, как явилась Марти. Марти, которая, как предполагалось, ушла вместе со всеми остальными, толкала перед собой по коридору канцелярский шкаф на колесиках с тремя отделениями, позаимствованный из кабинета Лэмптона.

Дасти гневно уставился на нее. О чем, черт возьми, она думает? Может быть, она надеется на то, что у Эрика раньше кончатся боеприпасы, чем у них мебель?

Отпихнув Марти, Дасти схватил шкаф и, прячась за четырехфутовой металлической коробкой, подобрался к лестнице и выглянул.

Свалившийся буфет не только снес Эрика в вестибюль, но и придавил его левую ногу к полу. Но он не выпускал из рук автомат и продолжал стрелять вверх по лестнице.

Дасти вовремя убрал голову: прогремела еще одна очередь. Пули тяжело ударились в потолок, оставив пробоины в штукатурке. Большому канцелярскому шкафу не досталось ни единого выстрела.

Но сердце в груди Дасти колотилось с такой силой, словно в него летели рикошетом все пули, уродовавшие стены дома.

Когда же он еще раз осторожно выглянул вниз, то увидел, что Эрик вытащил ногу из-под буфета и пытается подняться на ноги. Неутомимый, как робот, действующий исключительно под влиянием заложенных извне инструкций, а не велений собственного разума или чувств, парень все-таки был слегка контужен.

— Эжени Рози Чейни!

Даже не прихрамывая, лишь негромко ругаясь, Эрик вновь направился к лестнице. Канцелярский шкаф не был и вполовину таким массивным, как буфет. И, если его сбросить, Эрик мог увернуться от него, даже не прерывая стрельбы.

— Эд Мэйвол!

— Я слушаю.

Эрик замер, не успев шагнуть на первую ступеньку. Жажда убийства разом растаяла на его лице, сменившись не тем тупым выражением мрачной решительности, с которым он подходил к дому, а остекленевшим вопросительным взглядом, отличавшим активированных.

Так, имя известно — Эд Мэйвол, — и это хорошо, но Дасти не знал нужного хокку. По словам Неда Мазервелла, сборниками хокку было заполнено несколько полок в книжном магазине, так что даже если бы те книги, которые Нед купил для него, оказались рядом, все равно в них могло не оказаться нужных строчек.

Внизу, у подножия лестницы, Эрик дернулся, мигнул несколько раз и вспомнил о своей программе.

— Эд Мэйвол, — опять сказал Дасти, и опять Эрик застыл и ответил:

— Я слушаю.

Это было не просто, но выполнимо. Раз за разом повторять волшебное имя, держать Эрика в состоянии активации, спуститься к нему по лестнице, вырвать оружие из рук, дать по голове рукояткой оружия, только не слишком сильно, так, чтобы он не умер, а потерял сознание, а затем связать тем, что попадется под руку. Не исключено, что, придя в сознание, он уже не будет роботоподобным убийцей. А если и останется в том же состоянии, то можно будет оставить его связанным, скупить все многочисленные сборники японской поэзии, сварить десять галлонов крепчайшего кофе, и читать все стихи подряд до тех пор, пока они не дождутся ответа.