Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг. - Николай Платошкин

Продолжала разваливаться и сама КПЧ. Партийные организации в Остраве (крупнейший промышленный центр) и Брно (столица Моравии и оплот «реформаторов») вступили в открытую полемику насчет будущего федеративного устройства. В Остраве требовали двучленную федерацию (Чехия и Словакия), в Брно – трехчленную (Чехия, Моравия, Словакия). При этом член высшего партийного руководства Шпачек игнорировал позицию Президиума ЦК КПЧ и тоже высказался за трехчленную федерацию.

Словаки требовали вернуть на свой герб в будущей федеративной стране традиционный двойной крест, который в 1960 году был заменен золотым пламенем. Чешская интеллигенция была против, так как этот крест украшал и символы словацкого фашистского государства в годы войны.

Были опубликованы результаты опроса общественного мнения в Северной Чехии. 25,5 % опрошенных оценили итоги переговоров в Чиерне как очень благоприятные, 48,9 % – как благоприятные, 14,9 % – как частично благоприятные и 4,3 % – как негативные. Примерно так же люди думали и о Братиславском совещании: 14,9 % характеризовали его итоги как очень багоприятные, 51 % – как благоприятные, 21,3 % – как частично благоприятные и 8,5 % – как неблагоприятные.

Но всего 40,4 % опрошенных смотрели с оптимизмом на будущие отношения КПЧ с компартиями стран ОВД.

В поддержку социализма высказались 83 % респондентов[801].

7 августа состоялось заседание Президиума ЦК КПЧ, полностью одобрившее действия чехословацкой делегации в Чиерне и Братиславе. Говорилось в коммюнике заседания и о СМИ: «От сотрудников печати, радио и телевидения президиум ЦК КПЧ ожидает, что они в духе политики КПЧ и правительства республики и далее будут отстаивать национальные и интернациональные интересы чехословацкого народа и государства при освещении и комментировании событий, особенно в области внешней политики»[802].

Таким образом, Президиум ЦК КПЧ фактически выразил удовлетворение тем, как работали чехословацкие СМИ, что, естественно, не осталось без внимания в Москве. Тем более что никаких кадровых решений, обещанных Дубчеком в Чиерне Брежневу, на заседании президиума принято не было.

9 августа Брежнев позвонил Дубчеку и спросил, как выполняются достигнутые в Чиерне договоренности. Советский лидер предложил Дубчеку опереться на здоровые силы в Президиуме ЦК КПЧ, которые поддержат его в случае возникновения осложнений по кадровым и прочим вопросам: «Поэтому я еще раз хочу сказать тебе, Саша, что без твердых людей, без твердых помощников, без людей, преданных нашему делу, ты с правыми не справишься, а от победы над правыми сейчас зависит все: или мы укрепим наше святое – дружбу КПЧ и КПСС, или вернемся к трудным проблемам и решениям, с которыми мы столкнулись до совещания в Чиерне-над-Тиссой, до совещания в Братиславе»[803].

Дубчек (публично утверждавший, что вообще ничего в Чиерне не обещал), ответил Брежневу, что Ленарт и Черник в настоящее время вырабатывают меры по реализации договоренностей. Но Брежнев настаивал на более четком ответе: «Ну а если говорить конкретно, Саша, то когда ты думаешь рассматривать вопросы по кадрам в свете той договоренности, которая у нас была?». Дубчек сказал, что это очень сложный вопрос: «Вы знаете, что мы его не можем решить без пленума (ЦК). Мы думаем собрать в ближайшее время пленум ЦК и, очевидно, рассмотрим там эти вопросы». Брежнев попросил уточнить дату пленума, на что Дубчек ответил: «…дней через десять».

Но если для вывода Кригеля и Цисаржа из президиума и секретариата ЦК был действительно нужен пленум ЦК, то освободить Пеликана от должности директора государственного телевидения и разделить МВД можно было и без пленума. Об этом и сказал Брежнев Дубчеку. Тот опять твердил, что это «сложный вопрос», который за два-три дня не решишь. Брежнев уже почуял, что его просто водят за нос: «Но ведь т. Черник совершено конкретно сказал тогда (в Чиерне – Прим. автора.) на пленарном заседании, что в течение пяти дней он сможет дать документ Смрковскому. Смрковский сказал, что как только получит документ от Черника, Национальное собрание в течение 5 дней решит этот вопрос положительно, и я думаю, что договоренность была совершенно конкретной и ясной, и мне непонятно, какие тут новые вопросы возникли».

Тут Дубчек совершил новый финт: оказывается, теперь разделить МВД мешала начавшаяся федерализация Чехословакии.

Тогда Брежнев спросил, почему до сих пор травят рабочих с «Авто-Праги»: «И мне совершенно непонятно, почему допускается такое положение, когда Цисарж организует атаки на честных, хороших представителей рабочего класса, одного из лучших предприятий вашей страны». Дубчек ответил: «Это действия тех правых, которые ожидали от наших переговоров других результатов. Это и есть атаки правых. Мы вчера говорили с Черником, тоже так рассматриваем и поэтому принимаем меры, чтобы это не распространилось на другие заводы, и чтобы печать прекратила шумиху по этому поводу».

«Черник и Ленарт, – продолжал Дубчек, – разрабатывают меры против стихийных митингов» (имелся в виду пражский «Гайд-парк» – Прим. автора.). На это Брежнев заметил: «Эти митинги, насколько нам известно, не такие уж стихийные. Они созываются Цисаржем и другими антипартийными элементами». Дубчек: «Мне докладывали, что Цисарж принимал участие в этих делах. Если это так, то это действия правой направленности. Но я дал поручение разобраться в этом вопросе и расследовать действия Цисаржа». На это Брежнев логично заметил, что все зависит от того, кто будет расследовать.

В конце разговора Брежнев пожелал «Саше» успехов в реализации договоренностей, которые этот самый «Саша» и не думал выполнять. Как раз наоборот.

10 августа 1968 года на встрече с президентом США Джонсоном и кандидатом в президенты от Республиканской партии Никсоном директор ЦРУ Хелмс выразил мнение, что хотя острота кризиса в Чехословакии спала, но он еще не закончился[804]: «Чехи хотят уменьшить свое участие в Варшавском пакте». ЦРУ отмечало также, что по чехословацкому радио передают «неофициальные» сообщения о возможном установлении в ближайшем будущем дипломатических отношений между ЧССР и ФРГ.

Дубчек, между тем, рассчитывал заручиться поддержкой лидера Югославии Тито, который прибыл в Прагу 9 августа. Была организована восторженная встреча гостя, люди скандировали здравицы в честь Дубчека и Тито. Причем даже в рифму: «Вся Прага у собора Святого Вита[805] приветствует президента Тито!». В честь высокого гостя произвели залп из 21 орудия.

Визит Тито был важен для пражских «реформаторов», так как югославский лидер олицетворял «независимую модель социализма». Но на переговорах Тито порекомендовал Дубчеку не злить зря советское руководство и не портить отношения с другими странами – участницами ОВД. Решительно не советовал Тито и вводить в ЧССР многопартийную систему. Заметим, что в то время политическая система Югославии была гораздо более недемократической, чем в СССР. Если на Политбюро ЦК КПСС достаточно свободно обсуждались все вопросы и Брежнев мог оставаться и в меньшинстве, то в Югославии царила личная диктатура маршала Тито. И любые разногласия с маршалом грозили тюрьмой.