Сага о Рунном Посохе - Майкл Муркок

Он и впрямь был удивлен… С заспанными глазами, одетый в роскошный парчовый халат, он появился на пороге парадного зала, где его ожидали поздние гости. Радость князя при виде давнишней подруги была искренней и неподдельной.

— Катинка! А я-то полагал, что ты переждешь зиму в Камарге.

— Я сама так думала, — подойдя к высокому старику, она обняла его за плечи и расцеловала по-военному в обе щеки. Это походило скорее на церемонию вручения награды солдату, нежели на встречу старых возлюбленных. — Однако герцог Дориан убедил меня сопровождать его в Булгарские горы.

— Дориан? Герцог Кельнский? Я много слышал о вас, молодой человек, и рад приветствовать вас под своей крышей. — Князь с улыбкой пожал руку Хоукмуну. — А ваш друг?

— Попутчик, — пояснил герцог. — Его имя может показаться вам странным. Его зовут Джери-а-Конел.

Сняв шляпу, Джери изобразил почтительный поклон.

— Огромная честь для меня познакомиться с князем Пештским.

Князь Карл расхохотался.

— А для меня большая честь принимать у себя друзей героя Лондры. Замечательно, вы останетесь ненадолго?

— Увы, только до завтра, — отозвался Хоукмун. — У нас срочные дела в Булгарских горах.

— Да? Но какие же? Даже легендарная раса горных великанов уже давно угасла на сегодняшний день.

— Разве вы ни о чем не рассказывали князю? — удивился Хоукмун, оборачиваясь к Катинке фон Бек. — Об этом войске? Я думал…

— Я не хотела тревожить его, — промолвила она.

— Но город расположен не так уж далеко от Булгарских гор! Ему может грозить опасность! — воскликнул Хоукмун.

— Опасность? О чем это вы? Неужели за горами прячется какой-то враг? — князь Карл изменился в лице.

— Разбойники, — поторопилась с ответом Катинка, устремив на Хоукмуна суровый взор. — И такому крупному городу, как Пешт, нечего опасаться. Твоя страна под надежной защитой, Карл, и ей ничто не может угрожать.

— Но…

Хоукмун осекся. Должно быть, у Катинки фон Бек были свои причины не рассказывать князю подробностей. Но почему? Или она подозревала своего прежнего возлюбленного в том, что он вступил в союз с ее врагами? Но тогда почему же не предупредила об этом его, Хоукмуна. К тому же он с трудом мог представить себе, чтобы этот достойный старец стал на сторону разбойников. Князь Карл отважно сражался против Империи Мрака, побывал даже в гранбретанской темнице, хотя с ним обошлись там куда более достойным образом, чем с прочими пленниками.

— Должно быть, вы устали после долгой скачки, — промолвил князь, который уже отдал слугам приказ приготовить комнаты для гостей, — и, наверное, мечтаете лишь о том, чтобы добраться до постели. А я оказался бессердечным эгоистом, забывшим обо всем, кроме удовольствия видеть тебя, моя драгоценная Катинка, и познакомиться с нашим героем, — он с улыбкой приобнял Хоукмуна за плечи. — Однако прежде чем вы уедете, надеюсь, не раньше, чем позавтракаете со мной, мы еще сможем немного поболтать. Не так ли?

— С огромным удовольствием, сударь, — отозвался Хоукмун. Чуть позже, уже оказавшись в спальне, где рядом с широкой мягкой постелью в очаге был разведен огонь, Хоукмун, наблюдая за тем, как тени и отблески играют на гобеленах, украшавших стены, попытался понять причину скрытности Катинки фон Бек, но так и не придя ни к какому выводу, погрузился в глубокий сон без сновидений.

В санях могло уместиться не менее дюжины воинов в полном вооружении, и стоили они, должно быть, целое состояние, подумал Хоукмун, любуясь изящной резьбой по дереву, искусными инкрустациями из золота и платины, слоновой кости и эбенового дерева, обрамлявшими россыпи самоцветов. Хоукмун и Катинка фон Бек скрепя сердце приняли этот дар, уступая настойчивым просьбам князя.

— Это именно то, что вам нужно при этой погоде, — убеждал он их. — Ваши верховые лошади побегут следом на привязи и будут свежи и полны сил, если вдруг понадобятся вам.

Упряжь из черной кожи, искусно подобранная в масть восьми могучих вороных жеребцов, запряженных в сани, была богато изукрашена литыми бляхами, медальонами из серебра, множеством серебряных колокольчиков, мелодично звеневших при каждом шаге.

Шел мокрый снег, и скоро все дороги, ведущие в Пешт, покрылись толстым ледяным настилом. Вскоре путешественники убедились, как прав был князь. Сани оказались самым удобным средством передвижения по скользкой дороге. Сзади лежали коробы с провизией и меховые пологи вместе с большой просторной палаткой, которую при необходимости можно было во мгновение ока установить даже во время бурана. Провизии, которой снабдил их в дорогу князь, могло хватить для целого отряда. Князь Карл был радушен не только на словах, что и доказал с присущей ему щедростью.

Один лишь Джери-а-Конел с радостью и без всякого стеснения принял столь роскошный дар. С довольным смехом он забрался в сани, где тотчас устроил себе теплое убежище среди шкур с густым мехом.

— Помните, когда вы были Урликом, — бросил он, обращаясь к Хоукмуну, — Урликом Скарсолом, владыкой Южного льда, у вас была повозка в точности как эта, только в нее были запряжены медведи.

— Я не припоминаю ничего подобного, — сухо отозвался герцог Кельнский, — и хотел бы понять, почему вы упорствуете в этих выдумках.

— Ну и ладно, — философски отозвался Джери. — Возможно, рано или поздно поймете.

Князь Карл Пештский лично проводил гостей до ворот города и потом еще долго стоял на высокой стене и махал им вслед, пока не потерял из вида.

Сани помчались с бешеной скоростью, которая рождала в душе Дориана странное ощущение, смесь ликования с восторгом и нарастающее беспокойство. Упоминание Джери об одной из его якобы прошлых инкарнаций вызвало в памяти Хоукмуна смутное эхо воспоминаний. И все же он был совершенно уверен, что никогда не был никаким Урликом… Несмотря даже на то, что, кажется, слышал это имя в одном из своих видений.

Теперь они двигались очень быстро. Путешествие в холодную зимнюю пору прибавило скорости передвижения. Четверка черных как смоль лошадей казалась неутомимой. Дружно натягивая постромки, они мчали путешественников все дальше и дальше, с каждым шагом приближая их к Булгарским горам.

Теперь Хоукмун никак не мог отделаться от ощущения, что однажды уже переживал нечто подобное. Перед его взором стояло видение серебряной повозки на двух длинных узких полозьях, безудержно мчащейся по необъятной снежной пустыне. Другая картина вызывала воспоминания о корабле с полным парусным снаряжением… Но также скользящим по бескрайней равнине сверкающего льда. И, главное, он был уверен, что каждое из этих видений относится к разным мирам и ни один из них не принадлежал к данной реальности, которую он считал своей. Всеми силами он пытался изгнать эти образы, но они продолжали преследовать его. Поведать об этом Катинке фон Бек и Джери-а-Конелу? Однако он не осмеливался задавать им вопросы, опасаясь, что ответы могут прийтись ему не по вкусу.