Сэр Найджел. Белый отряд - Артур Конан Дойль
Шрифт:
Интервал:
— Я не видел всадника искуснее и копья более меткого, чем ваше, государь, — отозвался Чандос, — но, да будет мне дозволено сказать без всякой для вас обиды, не годится вам участвовать в этом турнире.
— А почему, сэр Джон?
— Да потому, сир, что вам не пристало становиться на сторону гасконцев против англичан или англичан против гасконцев, поскольку вы государь и тех и других. Гасконцы нас сейчас не очень-то любят, и только золотое звено вашей короны связывает нас друг с другом. Если бы оно порвалось, не знаю, что последовало бы.
— Порвалось бы, сэр Джон? — воскликнул принц, и темные глаза его гневно сверкнули. — Что это за манера выражаться? Вы говорите так, как будто вассальная зависимость наших подданных — это такая вещь, которую можно сбросить или надеть, словно цепь на сокола?
— Наемную клячу мы подгоняем хлыстом и шпорами, сир, — ответил Чандос, — но с породистым и горячим конем мы обращаемся бережно и ласково, чаще уговариваем, чем принуждаем. Люди эти — странный народ, и вам следует беречь их любовь даже такой, какая она сейчас, ибо эта любовь даст вам то, на что никакие знамена их не воодушевят.
— Вы сегодня чересчур серьезны, Джон, — заметил принц. — Отложим эти вопросы до встречи в зале совета. Ну а вы, братья мои из Испании и Мальорки, что вы думаете относительно такого вызова?
— Я ищу, как его получше обосновать, — ответил дон Педро, который ехал вместе с королем Мальорки по правую руку принца, тогда как Чандос ехал по левую. — Клянусь святым Иаковом Компостельским, многие из этих горожан легко перенесли бы обложение налогом. Взгляните на тонкие сукна и бархат, которые носят эти мошенники! Честное слово, будь они моими подданными, они были бы рады носить грубые сукна да кожу, иначе я бы уж расправился с ними. Но, может быть, лучше стричь овец, когда шерсть отрастет?
— Мы гордимся тем, что правим свободными людьми, а не рабами, — холодно отозвался принц.
— Что ж, у каждого свой вкус, — небрежно бросил дон Педро. — Carajo![112] Какое прелестное личико вон там в окне! Прошу вас заметить дом и прислать нам девочку в аббатство.
— Нет, брат мой, это нет! — нетерпеливо воскликнул принц. — Я уже не раз имел случай разъяснить вам, что у нас в Аквитании так не делается.
— Тысячу раз прошу прощения, дорогой друг, — ответил испанец, ибо смуглые щеки английского принца вспыхнули гневным румянцем. — Находясь в изгнании, я чувствую себя у вас почти как дома и по временам забываю, что еще не вернулся в Кастилию. Действительно, в каждой стране свои нравы и обычаи; но я обещаю вам, Эдуард, что, когда вы окажетесь у меня в гостях, в Толедо или в Мадриде, вы не будете желать тщетно дочки какого-нибудь простолюдина, до которой вы снизойдете, бросив на нее благосклонный взгляд.
— Ваша речь, сир, — сказал принц еще холоднее, — не такая, какую я хотел бы слышать от вас. Меня не привлекают подобные амурные истории, о которых вы говорите, и я поклялся, что мое имя никогда не будут соединять с именем иной женщины, кроме моей навеки дорогой супруги.
— Вот неизменный образец истинного рыцарства! — воскликнул Педро, а король Мальорки, Иаков, напуганный суровостью их всемогущего покровителя, резко потянул за одежду своего товарища по изгнанию.
— Будьте осторожны, кузен, — прошептал он, — ради Пресвятой Девы, будьте осторожны, ведь вы рассердили его.
— Подумаешь! Не бойтесь! — отозвался испанец также вполголоса. — Если я промахнусь при одном поклоне, то уж, верно, угожу при следующем. Вот глядите! Дорогой кузен, — продолжал он, повернувшись к принцу, — ваши ратники и лучники — отличные, крепкие воины. Действительно, было бы трудно состязаться с ними.
— Они побывали в далеких странах, сир, но до сих пор не встретили себе равных в бою.
— И вероятно, не встретят. Смотрю я на них, и мне кажется — я снова сижу на своем престоле. Однако скажите мне, дорогой кузен, что мы будем делать дальше, когда прогоним этого ублюдка Генриха из королевства, которое он стащил.
— Мы будем просить короля Арагонского, чтобы он вернул престол нашему брату Иакову, королю Мальорки.
— О благородный и великодушный принц! — воскликнул монарх-коротышка.
— А когда это свершится, — сказал король Педро, косясь на молодого завоевателя, — мы объединим силы Англии, Аквитании, Испании и Мальорки. И нам будет стыд и позор, если мы не совершим какого-нибудь великого деяния, имея в своем распоряжении столь мощные военные силы.
— Вы правы, брат мой! — воскликнул принц, и глаза его заискрились от предложения дона Педро. — Мне кажется, самое угодное Пресвятой Деве, что мы могли бы сделать, — это изгнать язычников-мавров из вашей страны.
— В этом мы с вами едины, Эдуард, как эфес с лезвием. Но, клянусь святым Иаковом, мы не позволим этим маврам потешаться над нами и из-за моря. Мы должны сесть на корабли и очистить от них Африку.
— Клянусь Богом, да! — воскликнул принц. — Моя заветная мечта, чтобы наше английское знамя развевалось над Масличной горой, а лилии и львы реяли над Святым градом.
— А почему бы и нет, дорогой кузен? Ваши лучники проложили дорогу в Париж, — почему же не в Иерусалим? А дойдя туда, ваше войско сможет отдохнуть.
— Нет, надо сделать больше, — заявил принц, увлеченный честолюбивыми мечтами. — До сих пор еще не взят Константинов град, и предстоит война против дамасского султана. А вслед за этим надо еще наложить дань на татарского хана и Китайскую империю. Ха! Джон, что вы скажете? Разве мы не можем продвинуться на Восток так же стремительно, как Ричард Львиное Сердце?
— Джон останется дома, сир, — сказал старый солдат. — Клянусь душой, пока я сенешаль Аквитании, с меня хватит забот и по охране границы, которую вы мне доверили. Тот день, когда король Франции услышит, что между ним и мною лежит море, он назовет счастливым.
— Клянусь душой, Джон, —
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!