Столпы земли - Кен Фоллетт

Джек понял, что у Тома будут большие неприятности: ведь это он отвечал за порядок на стройке, и потому в нанесенном ущербе Филип винил именно его. Тот факт, что виновники были сыновьями Тома, лишь усугублял его положение.

Том взял Филипа за руку и мягко проговорил:

— Ложа каменщиков разберется с этим.

Однако Филип был неумолим.

— Разбираться буду я сам, — бушевал он. — Я здесь приор, и все вы работаете на меня.

— Тогда позволь каменщикам хотя бы обсудить случившееся, прежде чем ты вынесешь свое решение, — спокойным голосом убеждал Том. — Возможно, ты согласишься с нашим предложением. Если нет, ты волен поступить по-своему.

Филип явно не хотел выпускать инициативу из своих рук, но традиции ремесленников были на стороне Тома: каменщики всегда сами наводили у себя порядок. Помедлив, Филип сказал:

— Ладно. Но что бы вы там ни решили, я не потерплю, чтобы оба твоих сына работали на этой стройке. Один из них должен уйти. — Все еще негодуя, он зашагал прочь.

Смерив Джека и Альфреда мрачным взглядом. Том отвернулся и направился в самый большой из сараев каменщиков.

Джек понял, что он серьезно влип, и поплелся следом за Томом. Каменщики разбирались с кем-нибудь из членов своей ложи, когда совершались такие проступки, как пьянство на работе или кража строительных материалов, которые, как правило, карались штрафом. Драки между подмастерьями чаще всего кончались тем, что обоих драчунов на день сажали в колодки, но Альфред-то не был подмастерьем, да и драки мальчишек никогда не наносили такого большого ущерба. Ложа могла также изгнать своего члена за то, что он согласился работать за меньшую, чем было договорено, плату. Кроме того, она могла наказать каменщика за то, что тот совершил прелюбодеяние с женой своего товарища по работе, хотя Джек о подобных случаях никогда не слышал. Теоретически подмастерьев могли высечь, но, хотя их этим постоянно пугали, он ни разу не видел, чтобы кого-то выпороли.

Собравшиеся в деревянном сарае мастера расселись на скамьях, прислонившись спиной к стене, которая одновременно являлась и стеной строящегося собора. Когда все были в сборе, Том сказал:

— Наш хозяин разгневан, и гнев его справедлив. То, что произошло сегодня, наделало много бед. Но что еще хуже, это бросает тень на нас, каменщиков. Мы должны строго разобраться с теми, кто в этом виноват. Только так мы сможем вернуть свое доброе имя гордых и дисциплинированных строителей, людей, умеющих владеть собой так же хорошо, как и своим ремеслом.

— Отлично сказано! — крикнул Джек Кузнец, и все одобрительно зашумели.

— Сам я видел только конец драки, — сказал Том. — А кто-нибудь видел, как она началась?

— Альфред погнался за этим парнем, — заявил Питер Плотник, тот самый, который советовал Джеку послушаться Альфреда и принести ему эля.

Молодой каменщик по имели Дан, работавший под началом Альфреда, сказал:

— Джек плеснул Альфреду в лицо пиво.

— Но парень был вынужден это сделать, — снова заговорил Питер. — Альфред оскорбил его родного отца.

Том посмотрел на Альфреда.

— Это правда?

— Я сказал, что его отец был вором, — ответил Альфред. — И это так и есть. Он был повешен в Ширинге. Вчера мне поведал об этом шериф Юстас.

— Дело дрянь, если мастер-ремесленник должен держать язык за зубами, опасаясь, что его слова не понравятся подмастерью, — подал голос Джек Кузнец.

Послышался одобрительный гул. Джеку стало ясно: что бы ни случилось, легко он не отделается. «Наверное, я обречен стать преступником, как мои отец, — уныло думал он. — Наверное, я тоже кончу на виселице».

Питер Плотник, защищавший Джека, сказал:

— А я говорю, что это меняет дело, если ремесленник позволяет себе выходить за рамки дозволенного, чтобы позлить мальчишку-ученика.

— И все равно парень должен быть наказан, — потребовал Джек Кузнец.

— Я этого и не отрицаю, — сказал Питер. — Я только считаю, что следует наказать и ремесленника. Истинные мастера должны использовать всю свою мудрость, дабы на строительной площадке царили мир и согласие. А если они провоцируют драки, значит, они не справляются со своими обязанностями.

С этим многие, похоже, согласились, однако Дан вновь взял слово.

— Весьма опасно, — заявил он, — прощать подмастерье только потому, что мастер с ним не слишком добр. Подмастерья всегда считают своих мастеров злыми. И если вы начнете это обсуждать, то можете договориться до того, что мастеру уж и рта нельзя будет открыть, не боясь, что подмастерье его изобьет, найдя его слова не слишком любезными.

К отчаянию Джека, речь Дана была горячо поддержана. Это говорило о том, что, независимо от того, кто прав, а кто виноват, авторитет ремесленника должен был оставаться незыблемым. Теперь Джека волновало лишь, какое он получит наказание. Денег, чтобы заплатить штраф, у него не было. Мысль о том, что его могут посадить в колодки, казалась ему омерзительной: что о нем подумает Алина? Но будет еще хуже, если его высекут. Нет, он зарежет любого, кто попробует это сделать.

— Мы не должны забывать, — заговорил Том, — что наш хозяин в этом деле настроен очень серьезно. Он сказал, что не потерпит, чтобы на этой стройке работали и Альфред, и Джек. Одному из них придется уйти.

— А нельзя ли его переубедить? — спросил Питер.

Том задумался.

— Нет, — помолчав, проговорил он.

Джек был потрясен. Он не принял всерьез требование приора Филипа. Однако Том, как видно, считал иначе.

— Коли один из них должен уйти, я полагаю, обсуждать здесь нечего, — заявил Дан. Он был одним из каменщиков, работавших непосредственно на Альфреда, а не на монастырь, и, если бы Альфред ушел, Дану, очевидно, пришлось бы последовать за ним.

Том снова задумался и снова проговорил:

— Да. Обсуждать здесь нечего. — Он посмотрел на Джека. — Уйти должен Джек.

Боже, как Джек недооценивал серьезность случившегося! И все же он не мог поверить, что его собираются вышвырнуть вон. На что станет похожа его жизнь, если он не будет больше строить Кингсбриджский собор? С тех пор как он потерял Алину, у него не осталось ничего, кроме собора. Как теперь жить?

— Монастырь мог бы пойти на компромисс, — предложил Питер Плотник. — Джека можно было бы на месяц отстранить от работы.

«Да! Ну пожалуйста!» — мысленно взмолился Джек.

— Слишком слабое наказание, — сказал Том. — Мы должны показать себя строгими судьями, иначе приор Филип не согласится.

— Что ж, значит, так тому и быть, — сдался Питер. — Сей собор теряет самого талантливого резчика, которого большинство из нас когда-либо видели, и все из-за того, что Альфред не может заткнуть свой поганый рот. — Несколько каменщиков, поддерживая это мнение, сокрушенно закивали. Ободренный, Питер продолжал: — Я уважаю тебя. Том Строитель, как никогда не уважал ни одного другого старшего строителя, с которым мне доводилось работать, но, надо сказать, когда дело касается твоего тупицы сынка Альфреда, ты просто слепец.