Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

школа разведчиков и радистов и центр допросов в Лечче. В октябре 1943 года при отделе Кальдерини была сформирована скопированная с британского СОЕ Группа сопротивления и саботажа, в задачи которой входило направление в тыл германских войск разведгрупп с радиостанциями для координации действий отрядов партизан, поиска и установления контакта с неизвестными центру группами и обеспечение их связью.

Германская разведка оказалась в сложной ситуации. До июля 1943 существовал прямой и недвусмысленный запрет Гитлера на проведение операций на территории союзника, первоначально строго соблюдавшийся абвером и СД. Единственным исключением стала работа против католической церкви, считавшейся в Третьем рейхе одним из главных противников и являвшейся объектом деятельности группы IVB гестапо. Это подразделение изучало движение финансов церкви, а также деятельность епископов и священников и их политические взгляды. Для практического осуществления этой задачи в Рим была направлена группа сотрудников тайной полиции под прикрытием изучения теории католицизма. Они проживали в семинарии и попытались организовать там радиоквартиру, однако безуспешно. Основной причиной неудачи явилась неспособность командированных офицеров жить по монашескому уставу, в особенности их чрезмерный интерес к местным женщинам. Зато радиоперехваты и дешифровка сообщений Святейшего Престола были вполне успешными и давали немало информации.

В политических, военных и экономических вопросах ситуация была противоположной, и запрещение вести оперативную работу в Италии до середины войны соблюдалось неукоснительно. Канарис тесно взаимодействовал с руководителями СИМ, в частности, генералом Амэ, а Гейдрих и впоследствии Шелленберг поддерживали связи с ОВРА. Однако к весне 1943 года начальник СД-аусланд пренебрег запретом и под прикрытием посольства Германии в Риме создал оснащенную передатчиком резидентуру. Вскоре выяснилось, что из итальянской столицы в Берлин поступает поток дезинформирующих сведений, виновником чего оказался сам посол фон Макензен. Он совершенно не ориентировался в ситуации и вдобавок принимал все меры к монополизации информационного канала на МИД и другие германские ведомства. Не зная о существовании радиопередатчика у СД, он распорядился закрыть доступ к международным переговорам по всем телефонным линиям посольства, за исключением собственной. Эту меру посол мотивировал необходимостью ограждения МИД от поступления противоречивой и непроверенной информации. В результате Берлин совершенно не ориентировался в обстановке, что наглядно продемонстрировала телеграмма, полученная фон Макензеном от Риббентропа после государственного переворота 25 июля 1943 года: “От имени фюрера я приказываю вам незамедлительно взять под строгий арест Бадольо и его сообщников по заговору и вызвать Муссолини в Германию с государственным визитом”[204]. Естественно, все это оказалось совершенно бесполезным. Вскоре в Берлин поступило предложение от самого маршала, переданное им через одного из старших офицеров итальянской армии. Он заверял, что в обмен на эвакуацию всех германских вооруженных сил с полуострова готов обеспечить нейтралитет Италии, однако ни дипломаты, ни разведчики не могли придти к выводу, является ли это настоящим предложением или же провокацией. Было известно об активных попытках Бадольо нащупать контакты с Западом.

Послание итальянского премьера было доложено Гитлеру с комментарием СД и главного командования вермахта в Италии, оценивавшим его как оптимальный выход из ситуации, позволяющий перебросить на Восточный фронт группировку из 300–400 тысяч человек. Остальные войска предлагалось отвести на север и создать оборонительную линию вдоль реки По от швейцарской границы до Адриатического моря. Это и в самом деле было бы неплохим решением проблемы, но реакция фюрера на предложение и особенно на комментарий оказалась ужасной. Он собирался примерно наказать его авторов, и от плачевной участи их спасло лишь своевременное вмешательство Кальтенбруннера. В результате не было сделано ничего ни для подготовки войск к эвакуации, ни для предотвращения более чем вероятного перехода Италии на сторону противника. Гитлер распорядился лишь выручить Муссолини и арестовать заговорщиков, включая королевскую семью, Бадольо и 19 членов Большого фашистского совета, голосовавших за резолюцию от 25 июля. Эмоциональный руководитель Третьего рейха счел это делом чести, более важным, чем все остальные итальянские проблемы. Уже 26 июля 1943 года он приказал срочно вызвать в свою ставку в Растенбурге руководителя диверсионного подразделения СД гауптштурмфюрера СС Отто Скорцени. На аудиенции Гитлер задал ему вопрос о его отношении к Италии, на который тот ответил кратко: “Мой фюрер, я австриец!”[205], имея в виду давние споры за обладание Южным Тиролем. Как ни странно, столь неконкретный ответ показался уместным, и Скорцени получил задание освободить арестованного Муссолини и доставить его в рейх.

Первым делом гауптштурмфюрер поручил своему заместителю оберштурмфюреру СС Карлу Радлю отобрать 50 лучших бойцов отряда “Фриденталь” и заказать требуемую для операции экипировку. Задача спецподразделения была не столько боевой, сколько оперативной, поскольку высокопоставленного узника прежде всего требовалось отыскать. Как впоследствии выяснилось, дуче постоянно перевозили с места на место. С острова Понца он попал в Ла Маддалену (Санта-Маддалена) на острове Сардиния. Несколько недель арестованного разыскивали все спецслужбы Германии, его местонахождение пытались определить даже астрологи. В августе разведчики “Фриденталя” отыскали Муссолини в Ла Маддалене. Подразделение уже готовилось к штурму объекта, но в последний момент Скорцени решил лично провести 18 августа 1943 года рекогносцировку с воздуха, во время которой его самолет сбили британские истребители. Гаупштурмфюрер отделался переломами трех ребер и легким сотрясением мозга, но был преисполнен решимости продолжать операцию, о чем и доложил фюреру. Тот предупредил, однако, что рейх пока не находится в состоянии войны с Италией, и в случае провала миссии и поимки ее участников он будет вынужден заявить, что акция проводилась по их личной инициативе, без согласования с командованием или иными официальными инстанциями. Скорцени был готов и на это, но операция все же сорвалась, хотя и по иной причине. В ходе последней перед штурмом проверки внезапно выяснилось, что накануне дуче увезли на гидросамолете, поиски необходимо было начинать сначала. По некоторым данным, Канарис в августе 1943 года прибыл в Венецию с Лахузеном и Фрейтаг-Лорингхофеном на совещание с начальником СИМ генералом Амэ и неофициально предупредил его о решении Гитлера освободить Муссолини, а также о намерениях по захвату и вывозу в рейх короля и папы римского. Если это соответствует действительности, то итальянцы не просто догадывались о планах своего номинального союзника, но точно знали о них и предпринимали превентивные меры, однако, не увенчавшиеся успехом. В ходе розыска Скорцени установил, что дезориентирующие слухи о местонахождении дуче распространяются из одного источника, которым явно являлась СИМ. В конечном итоге его все же обнаружили в отеле “Кампо Императоре”, расположенном в горном массиве Гран-Сассо (район Абруццо) на высоте около 2 тысяч метров над уровнем моря. Памятуя о едва не случившемся в Ла Маддалене конфузе, Скорцени вновь лично отправился на рекогносцировку объекта, при