Счастье в мгновении. Часть 3 - Анна Д. Фурсова

ею варварской свирепости ко всем и к виновным, и к невиновным, зашло слишком далеко.

Посматривая исподлобья друг на друга, заходя в центр перекрёстного движения, все разом на мгновение замирают, подобая неподвижным восковым фигурам, словно на старинном фотоснимке. Теперь они в самой глубине рокового созвездия. Над всеми тяготеют тайны прошлого, а бесконечный, давно забытый длинный ход воспоминаний, забальзамированный временем, воскресает. Кто посмотрит, так придёт к выводу, что это настоящее воскрешение былого с небольшими изменениями главных героев, выраженными потускнелой годами наружностью, но их природа остается неизменной. Стоит прислушаться, так услышать можно, как в сердцах живых выходцев, с минувших двух десятилетий, звучат колокола. Сохранённый в моей памяти день, когда таким же образом все встретились на перекрёстке улиц, тоже оживает. Хорошо знакомых друг другу четверо душ, переплетенных некогда двумя верными подругами любовью и дружбою, особой гармоничной системой, рухнувшей за одну горькую минуту под ударом поломки этого сплетения, сквозь время связывает одно событие. Став заклятыми врагами, они помешались от ненависти и уже долго-долго борются в исступленной вражде, уже не зная, как и чем насолить каждому. Перевернули всё. Исказили всё. Соперники тайным путем запутали не только свои жизни, но и жизни своих детей, которые наперекор воли попали в эти жесткие рамки чудовищной войны между двумя кланами. Невиновных юных заставили вооружиться и воевать!.. И воевать, и следовать правилам, не ступать и шагу на чужую территорию. Вовремя старые ошибки никто не исправил, оттого не только пострадали сами нападающие стороны, но и страдают их дети, запутав этот несчастный снежный ком вранья лианами до невообразимых размеров. Но до сей поры этой битве никто не положил конца. Она что, непобедима? Или в ней нет победителей? Захватчики черпают силы от новых козней. Не осознают безрассудства. Как заставить их остановиться? В такой дышащей праздником обстановке они создают ощутимый контраст, наполняя атмосферу душевной угнетенностью и тьмой, что, откуда-то ни возьмись, две хмурые гигантские тучи заслоняют непорочное белизной небо. Само Солнце взрывается от их гнева и, покрытое жуткими облаками, будто оплетенными дымом от пожара, образует черное-черное со злостью надзирающее свысока око. Не является ли это тем самым случаем, который язык не повернется назвать случайностью? Для чего-то их — может, кто-то свыше? — опять объединили. Но для чего?

И не отдалить этот роковой миг.

— Какой сюрприз! И вот мы все с вами собрались! — начинает мама, злобно смотря на Анну, после переводит взгляд на Ника и Джейсона. — В нашей доблестной четвёрке появились новенькие, — коротким взглядом указывает на Наталию и Марка.

Воспользовавшись случаем смолвить ядовитое слово, вступает в схватку с соперницей вторая женщина:

— Сюрприз так сюрприз. А что, собственно, мы здесь делаем? — Анна серьезно спросила или?..

— Мужчина, то, что левее от выдры, вы разве не пояснили, куда ведёте её? — скрипит надтреснутым голосом Мария.

Отец старается держаться в рамках приличия, оглядывая идущих вперед гостей. Ник мерит Марка долгим-долгим взглядом.

Услышав, Анна накаляется от гнева и своевременно даёт ответ:

— Кого ты выдрой назвала? Ты на себя смотрела в зеркало?

Мария раскрывает рот, метив глаз на Джейсона:

— А ты чего, пришёл с новой преходящей пассией? Меняет, как перчатки. В ней ничего нет настоящего и губы с грудью тоже накачала! — И, не упуская случая, напоминает: — Не твой же сын женится.

Одно слово моей матери стало точкой очередного начала словесной стычки.

— Женщина, вы в своем уме? Скажи ей, милый, — вставляет негромко Наталья.

Чужим, зловеще спокойным голосом, будто его собственный голос умер, в кой-то веки заговаривает отец:

— Оставь свои лживые слова при себе. И не трогай мою женщину! А пришел я потому, что так нужно.

— Нужно? — резко смеется мать.

И следом она отпускает грубое ругательство:

— Ты променял семью на таких богатеньких особ! С проститутками шлялся, когда я пахала и зарабатывала деньги, чтобы как-то кормить и твоего, между прочем, отрока! Тварь ты негодная!

Такими выражениями она подогревает котел его эмоций.

— Друг сердечный, — адресует Нику, раздражаясь на этот вызов, — что ты нашел в этой психопатке? За что ее любить до потери сознания? — Зло побеждает в отце. Отсутствие сдерживающего импульса позволяет ему сказать: — Да знал бы, что ты такая, не посмотрел бы двадцать лет назад на тебя! Я взял тебя ни с чем, круглой сиротой, благодаря мне ты имела и дом, и работу! И не тебе говорить, что я с кем-то там и шлялся. Пусть я и шлялся, но не приносил вестей, что где-то там, на стороне, у меня есть дочь или сын! — Отец вводит в действие жесты, Наталья его оттягивает, что-то шепча, но он не слушает ее и продолжает, гневно взрываясь: — И после своего ухода я никогда не забывал о них! И присылал им, заметь, и родному, и неродному и деньги, и одежду, и подарки на каждый праздник! А ты, оправдывающая все свои действия, делала всё, чтобы я не посмел с ними общаться! СУКА! ТЫ ПРЕДАЛА МЕНЯ! ТЫ ПОСТОЯННО СПАЛА С НИМ, А МНОЙ ПОЛЬЗОВАЛАСЬ!

Мать дергается и заливается слезами.

Анна подает голос, сделав шаг вперед:

— И цеплялась за нашу дружбу, чтобы быть с этим поганым человеком! Как ты могла на это решиться? Из-за вас обоих моя жизнь пошла ко дну! Из-за вас! — укоризненно говорит она, зарыдав, как только мысленно устремляет взгляд в прошлое. Марк пытается ее успокоить.

Позабытая враждебность всколыхнула во всех с новой силой.

Дым сражения повисает над ними.

— Как вы мож-е-т-еее? — орет, в слезах, мать. — Вы не знаете, о чем вы говорите! Не знаете! Джейсон, как тебе не стыдно! Ты же с-аааа-м з-з-з-з-аставил м-еня… тт…огда… — Она не может говорить. Так сильно заикается.

— Я никого не заставлял! — громко и крайне резко он обрывает её с каким-то неестественным смятением, которое я подмечаю в его округлившихся глазах. — Тебе в психушку пора! Как и твоему седовласому, как смерть стоящему на полусогнутых! — Разбрасывается развязными словечками отец, изображая храбреца. Этим он тщится наполнить перебранку доверху собственной искаженной объективностью, делая из себя на вид непогрешимым. Усмехаюсь внутри над его высокомерием. Подло!

— ТЫ ГРЕШЕН ВО ВСЕМ! ИЗ-ЗА ТЕБЯ ВСЕ ЭТО! СВЕРНУТЬ БЫ ТЕБЕ ШЕЮ! — Он не оставляет без внимания своего друга, на которого свалил большую часть вины. «Возможно, я впервые вижу истинную сущность отца, с которой не был знаком ранее».

Пристально следя за каждым движением Ника, усматриваю, что он не выражает нахлынувшие чувства ни звуком, стоя с каменным лицом. Этому спокойному виду также противоречат глаза. Не имеет он охоты лаяться, лишь в