Спасательный круг - Цвейг

пока просто не понял, что слабый. Я был эгоистом, Корделия, уже писал тебе об этом. Мой мир, думал, вертится вокруг тебя, но он вертелся вокруг меня же. Мне стоило открыть глаза пошире и посмотреть подальше своего оскорблённого эго, тогда бы всё было иначе. После той нашей ссоры я подумал, что больше и знать тебя не хочу, раз для тебя всегда был таким мразотным. Но позже дошло: какой бы тварью я не родился и не был, ты всё равно полюбила меня, ты была рядом, ты принимала, и это, малышка, навсегда сделало меня твоим.

Когда я со скоростью улитки начал выкарабкиваться из болота, обходясь полумерами, тогда Амелия начала полностью соглашаться со мной во всём, поддерживала, несмотря ни на что. В этот момент мне показалось, что с ней я могу не лезть вон из кожи, не строить из себя кого-то и не бояться разочаровать, как боялся разочаровать тебя, — он криво усмехнулся, — но потом я осознал, что это деградация и нежелание трудиться достаточно, чтобы что-то изменить. Я очень многое переосмыслил и пришёл к выводу, что всё произошедшее с нами исключительно моя вина, ангел мой. Мне было сложно справиться с этим грузом, но я справился. Ты права, всё налаживается, Делия, я учусь на правозащитника, помогаю в шабаше новеньким, не пью, не убиваю, подрабатываю. Но ты ошибаешься в одном: я не чувствую и толики счастья. Я вижу мир в сером цвете. Как бы мой разум не пытался забыть тебя, сердцу не прикажешь, и счастливым я могу быть только с тобой. Знаешь, когда я чувствовал себя наполненным? Когда укладывал тебя спать на аванпосте, когда несколько раз вытаскивал отсюда, когда менял сорт яблок в нашей оранжерее. Всё, чего я хочу, заботиться о тебе, родная, и знать, как раньше, что ты так же позаботишься в ответ. Ты умеешь успокоить, как никто другой, ты так классно массируешь мне голову и играешься с моими волосами, что мне кажется, что мир вокруг всего лишь декорации, картонки, и есть только мы с тобой, Делия. Только ты, навсегда и навечно.

Это не совсем то, что парень хотел выразить, но когда пришло время говорить, он всё забыл. При взгляде на неё осталось только желание прильнуть к ней, расслабиться и завыть от того, как сильно тот тосковал всё это время. Вот она, перед ним, живая и настоящая, но в её глазах он видит, сколько опасений в этой милой головке, сколько страха перед ним. Они сильно отдалились друг от друга и оба чувствуют, что между ними пропасть. Делия в очередной раз шумно вздыхает.

— Я не знаю, что тебе ответить, Майкл, — девушка отворачивается от него и утыкается лбом в холодную стену. — Ты всегда так внезапно появляешься… Я…Мы же такие разные, почему ты этого не видишь? Думаешь, так просто всё? Думаешь, одной любви хватит для счастья? Нам всегда было нелегко вдвоём и…

— Нам было нелегко, потому что ты боялась, что я могу тебя разлюбить, — Антихрист говорит как-то даже грубо, чеканит. Он ведь не дурак, всё всегда видел. — Вспомни себя на аванпосте, Делия? Ты отстранялась осознанно, не позволяла себе чувствовать, почему? Ты боялась обмана, боялась того, что я банально найду кого-то получше. И я не в праве винить тебя за это, это вполне нормально. Я тоже многого боялся, считал себя недостаточно умным и опытным для тебя. Но Корделия, — она чувствует тепло его пальцев на плече. — Почти три года прошло. Я разлюбил? Нет. Разве этого недостаточно? Ангел мой, я действительно был совершенно точно ребёнком и наивно полагал, что отношения — это признания в любви, секс и цветочки. Но теперь я знаю, что этого мало, не волнуйся. А насчёт того, что мы разные, — Майкл тихонько, бережно, но надёжно обвивает её талию со спины и делает то, что так долго желал все эти годы — зарывается в блестящие карамельные, свежие кудри носом, готовый растаять прямо здесь, — мы оба были с людьми, которые полностью подстраивались под нас, которые совпадали с нами. Я не был счастлив ни минуты. Это ужасно. Скучно, будто твой партнёр кукла без собственного мнения и увлечения.

— В этом и проблема, Майкл, — она разворачивается и мягко убирает его руки, сжимаясь, но смотрит прямо и сожалеюще, — ты был несчастлив с Амелией.

— Что ты хочешь этим сказать? — приподнимает бровь блондин и скрещивает руки на груди.

— Думаешь, мы смогли бы простить друг друга? Я не хочу тебе врать и говорить, что все эти годы были Адом и ужасом. Да, первый год, может, чуть больше таким и был. Но, — она хотела бы посмотреть виновато, но вины своей не чувствует, ни в этот раз, скорее сожаление, — но потом всё изменилось. Мне было хорошо с Астаротом, — либо он выйдет из себя сейчас, и ей будет проще, либо…она понятия не имеет, чего ждать. Она изменилась и больше не может, как её прошлая версия, безрассудно броситься по зову чувств вновь в неизвестность. Да и уйти без разрешения демона всё равно не выйдет.

— Хорошо не отлично, Делия, — всё ещё стойко держится.

— Тц, — злится ведьма, — ладно. Мне было отлично, так понятнее?! Раз в отношениях должно быть доверие, слушай, — девушка сжимает руки в кулаки, — он любит меня, и мне это нравится. Любит безо всяких жертв и ссор, он поддерживает меня и никогда не обвиняет. И мне нравится, когда, — притормаживает на минуту, думая, делать ли ему ещё больнее. Ну раз хотел уверить, что они смогут всё забыть, пожалуйста, — когда он трахает меня по полночи, ясно?! Нравится так, что я готова это повторять снова и снова, даже если без любви! — белокурая тяжело дышит и выжидающе смотрит, анализируя. Майкл не выдерживает, как и ожидалось. Однако слов о том, что она вся такая виноватая предательница, ворожея не слышит. Он резко наступает, заставляя её вжаться в стену, заключив в тупик, ставя руки по бокам от её головы и злобно смотрит.

— Хотела сделать мне больно? Сделала! Довольна? Думала, я свалю после этого? Так вот, Гуд, обломись и послушай меня, — Антихрист наклоняется ближе к её лицу, — то, что тебе хорошо, говорит о том, что ты просто устала от лежащей на тебе ответственности, во-первых. Во-вторых, ты не меньше инфантильна, чем я, Корделия, даже не думай это отрицать. Тебе нравится не его любовь, а то, как ты выглядишь рядом с ним. Тебе здесь спокойно, на этом твоя симпатия и основывается, не более.