Дорога в рай - Роальд Даль

— Это несколько интимно, — заметил Джерри.

— Все мероприятие интимно, — сказал я. — И поэтому каждый выкладывает все. Говорит, что он обычно делает. Ничего не утаивая. Все. Все, что требуется. Рассказывает о том, как это у него заведено — от начала до конца.

— О Господи, — вымолвил Джерри.

— И каждый, — продолжал я, — должен выучить новую роль. По сути, нужно стать актером. Ибо приходится кого-то играть.

— Непростое дело, — сказал Джерри.

— Как считает мой друг, тут нет проблем. Единственное, чего нужно опасаться, — это чтобы не увлечься и не начать импровизировать. Нужно действовать строго в соответствии с авторскими ремарками.

Джерри сделал еще глоток. Потом снова взглянул на Мэри, стоявшую на веранде. После чего откинулся на диване, сжимая в руке стакан.

— Эти два парня, — спросил он, — они что, правда справились с этим делом?

— Еще как, — ответил я. — До сих пор с ним справляются. Примерно раз в три недели.

— Фантастическая история, — произнес Джерри. — Но чертовски трудное это дельце. Только представь себе, сколько будет шуму, если тебя поймают. Мгновенный развод. Если точнее, два развода. По одному на каждой стороне улицы. Не стоит того.

— Тут нужна смелость, — заметил я.

— Уже поздно, — сказал Джерри. — Все расходятся вместе со своими женами, черт бы их побрал.

После этого я уже ничего не говорил. Мы посидели еще пару минут, потягивая свои напитки, пока гости перемещались к прихожей.

— Другу твоему понравилось? — спросил вдруг Джерри.

— Он говорит, что это нечто, — ответил я. — Он говорит, что из-за риска это в сотню раз сильнее любого другого удовольствия. Он клянется, что нет ничего лучше, чем когда играешь роль мужа, а жена об этом ничего не знает.

В этот момент в комнату вошла Мэри с Бобом Суэйном. В одной руке она держала пустой бокал, а в другой — азалию цвета яркого пламени. Она сорвала азалию на веранде.

— Я следила за тобой, — сказала она, наводя на меня цветок, точно револьвер. — В последние десять минут ты рта не закрывал. Что он тебе рассказывал, Джерри?

— Грязную историю, — усмехнувшись, ответил Джерри.

— Он только это и делает, когда выпьет, — сказала Мэри.

— История любопытная, — сказал Джерри. — Но совершенно неправдоподобная. Пусть он тебе ее как-нибудь расскажет.

— Не люблю грязных историй, — сказала Мэри. — Пойдем, Вик. Нам пора.

— Постой, — сказал Джерри, устремив свой взор на ее великолепную грудь. — Выпьем еще.

— Нет, спасибо, — ответила она. — Дети, наверное, уже кричат, хотят ужинать. Мы отлично провели время.

— Ты разве не поцелуешь меня на прощание? — спросил Джерри, поднимаясь с дивана. Он потянулся к ее губам, но она быстро увернулась, и он успел лишь коснуться ее щеки.

— Оставь, Джерри, — сказала она. — Ты пьян.

— Совсем не пьян, — возразил Джерри. — Просто я возбужден.

— Надеюсь, я тут ни при чем, мой мальчик, — резко проговорила Мэри. — Я не люблю такие разговоры.

Она направилась к двери, выставив перед собой свою грудь, точно стенобитное орудие.

— Пока, Джерри, — сказал я. — Мы хорошо повеселились.

Мэри с недовольным выражением лица ждала меня в прихожей. Рядом стояла Саманта, прощавшаяся с последними гостями, — Саманта, с ее проворными пальцами, гладкой кожей и стройными, опасно манящими бедрами.

— Выше голову, Вик, — бросила она мне, обнажив свои белые зубы. Она показалась мне центром мироздания, началом жизни, первым утром. — Доброй ночи, Вик, — сказала она, и мне почудилось, будто ее пальцы касаются моих жизненно важных органов.

Я вышел вслед за Мэри из дома.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она.

— Да, — ответил я. — А почему ты спрашиваешь?

— Ты столько пьешь, что любого другого уже давно бы стошнило, ответила она.

От дома Джерри нас отделяет старая невысокая изгородь, и в ней есть щель, которой мы всегда пользуемся. Мы с Мэри молча пролезли в эту щель. Затем мы вошли в дом, и она приготовила огромную яичницу с ветчиной, которую мы съели вместе с детьми.

После еды я вышел побродить. Летний вечер был безоблачен и прохладен, и, не зная, чем себя занять, за неимением лучшего я решил постричь траву перед домом. Я вытащил из сарая газонокосилку и запустил ее. Потом, как это водится, стал ходить за ней взад-вперед. Мне нравится стричь траву. Это занятие действует успокаивающе, и к тому же, направляясь в одну сторону, я мог смотреть на дом Саманты, а идя обратно — думать о ней.

Я ходил туда-сюда минут десять, когда из щели в изгороди вылез Джерри и прогуливающейся походкой направился ко мне. Он курил трубку; засунув руки в карманы, он остановился на краю газона и уставился на меня. Я подошел к нему вместе с газонокосилкой, и та покатилась по инерции с выключенным мотором.

— Привет, парень, — сказал он. — Как делишки?

— Я в немилости, — ответил я. — Думаю, и ты тоже.

— Твоя женушка, — сказал он, — чересчур строга, а потому несправедлива.

— Это точно.

— Отчитала меня в моем собственном доме, — сказал Джерри.

— Похоже, тебе не очень попало.

— Мне и этого достаточно, — сказал он, слабо улыбнувшись.

— Достаточно для чего?

— Чтобы захотеть ей немножко отомстить. Что ты скажешь насчет того, если я предложу, чтобы мы попробовали проделать то, о чем твой друг рассказывал тебе за обедом?

Едва он произнес это, я ощутил такое волнение, будто у меня все внутренности выскочат наружу. Я схватился за ручки газонокосилки и начал снова заводить мотор.

— Я что-то не то сказал? — спросил Джерри.

Я молчал.

— Послушай, — продолжал он. — Если ты считаешь, затея паршивая, давай забудем, что я вообще об этом заговорил. Ты ведь не рассердился на меня?

— Нет, Джерри, я на тебя не сержусь, — ответил я. — Просто мне никогда не приходило в голову, что именно мы можем это проделать.

— А вот мне это пришло в голову, — сказал он. — Условия у нас отличные. Нам даже через улицу переходить не надо. — Лицо его неожиданно посветлело, и глаза засверкали, точно две звезды. — Так что скажешь, Вик?

— Я думаю, — ответил я.

— Может, тебе не нравится Саманта?

— Честно говоря, не знаю, — признался я.

— Она способна на многое, — сказал Джерри. — Это я гарантирую.

В эту минуту я увидел, как на веранду вышла Мэри.

— А вот и Мэри, — сказал я. — Детей ищет. Ладно, завтра продолжим разговор.