Мужчина в полный рост - Том Вулф

— Помогает, значит, по хозяйству… — словно взвешивая эти слова, проверяя их. — Ладно, вот что, Конни, мы тут типа заняты. Давай-ка вали помогать куда-нить еще.

— Да, Конни, — нервно добавила миссис Гарднер, — я забыла попросить тебя принести еще кое-что… фильтры для пылесоса… жидкость… то есть губки. Сходи, если не трудно, еще раз…

Конрад сделал глубокий вдох, попросив у Зевса дать ему силу и стойкость, хотя ему никогда не пришло бы в голову назвать эту просьбу молитвой. Он скрестил руки на груди, чтобы продемонстрировать их наглецу. Повернулся к Гарднерам и сказал:

— Я слышал звон. Почему упали статуэтки?

В глазах пожилой пары отразилось ужасное предчувствие.

Сидящий на кровати тип взялся за свою пастушью палку и похлопал узким ее концом по ладони. Ухмыльнулся и протянул, кривляясь:

— Ты разве не слышал, Конни, дорогой, сейчас мы немножко заняты! Делай, что тебе сказала леди. Иди за фильтрами для пылесоса и губками. Будь хорошим мальчиком. — Он показал подбородком на дверь и презрительно посмотрел на Конрада сверху вниз.

Никакого плана у Конрада не было, но в ушах зазвучал голос Пять-Ноль: «Работай языком!»

— «РУ», значит, вот как? — спросил Конрад. — Значит, ходка не первая? Поздравляю.

Чернявый сильнее хлопнул палкой по ладони.

— Слушай, парень…

— Этот твой мазила на зоне или слепой, или под кайфом был. Не догоняешь?

— Ладно, приятель…

— Ты че залупаешься с нормальными людьми? Больше наехать не на кого, да? Не западло выеживаться перед стариками? Под крутого косишь?

Наглец выставил палку в его сторону.

— Слушай, я не знаю, что…

Конрад протянул руку к палке. Взялся за другой конец и рванул на себя с такой силой, что противник не удержал ее. Теперь уже Конрад стоял с палкой в руках, словно самурай перед схваткой.

— Ну что, довыеживался? Все, хорош, игра окончена. Или те кепку спилить? Врубаешься или как? Кепку спилить!

Чернявый выпрямился на кровати и спустил одну ногу на пол, но не решался занять позицию для драки.

В этот момент Конрад понял, что одолел его. Искра Зевса как будто осветила всю комнату.

— Ты знаешь, что значит «А»? — спросил Конрад. Он сам не понимал, какая ярость была у него на лице — зубы оскалены, весь кипит. — Знаешь?

Подонок ничего не сказал, но в глазах читалось, как на бумаге, — он прекрасно знает, что «А» значит «Арийцы».

— Наш девиз — «Всё для одного и все за одного», — продолжал Конрад. — Врубаешься? Если еще хоть раз сунешься в этот дом, мы тебе яйца отхватим и затолкаем в глотку. Мой главарь с прошлой ходки живет в двух кварталах отсюда. Он тебе в секунду кепку спилит, как пить дать. Бля, он протащится с этого! А ща вали отсюда, быра! Вали, пока я добрый еще.

Чернявый медленно, ошарашенно слез с кровати и сделал несколько шагов. Конрад держал палку перед собой, но уже не кипел от ярости. Теперь он был спокоен и уверен в себе. Чернявый неуверенно зашагал к двери, Конрад за ним. При каждом шаге жидкие прядки сальных волос трусливо подпрыгивали на сгорбленной спине. Теперь он дышал тяжело, с присвистом, как астматик. Когда этот тип выходил, Конрад прошипел ему вслед:

— Мы уроем тебя, говноед! Спилим твою сраную кепку, так и знай!

Чернявый не ответил.

Когда Конрад вернулся в спальню, старики посмотрели на него с недоверчивым изумлением, явно гадая, что за птица к ним залетела.

— Извините меня, — сказал Конрад. — Это единственный способ общаться с такими людьми. С подонками. Нормального человеческого языка они не понимают.

— Но откуда вы… — слова застряли у миссис Гарднер в горле.

— Откуда я знаю этот идиотский жаргон? — переспросил Конрад. — Из кино, из фильмов про тюрьму. Я сразу понял, что этот парень только на словах смелый. Для грабителя он староват.

— Как только вы уйдете, он вернется, — сказал мистер Гарднер. «Он вернется» прозвучало как жалобный стон.

— Не вернется. Он думает, что я член банды.

— Какой банды? — удивилась миссис Гарднер.

— Банды «Арийцев», — ответил Конрад. — Если бы мне сказали, что за мной охотятся «Арийцы», я бы тоже испугался до полусмерти.

— Значит, этому конец? Правда? — Миссис Гарднер закрыла лицо ладонями и рассмеялась.

Потом она рассказала, как подонок в первый раз зашел к ним — уговаривал купить домашнюю сигнализацию. Они ответили, что им такая не нужна, но он пришел еще раз, якобы как организатор патруля безопасности. Старики поверили, сделали взнос, и он стал приходить все чаще и чаще. Вскоре стало ясно, что это чистое вымогательство. Этот тип преследовал Луизу Гарднер, когда та ходила за покупками. Проникал в дом сквозь закрытую дверь, неизвестно каким образом. Гарднеры были в ужасе. Подонок отбирал у них сто долларов в неделю. Сегодня он заявил, что повышает дань до ста пятидесяти. Миссис Гарднер сказала, что не может столько платить, тогда он схватил свою палку и разбил фигурки…

— Как же вы решились прогнать его? — спросила хозяйка. — Тут нужна такая храбрость! — Она опустила голову, потерла глаза и опять посмотрела на него. По лицу ее покатились слезы. — Как вы решились на… на такой поступок?

— В это трудно поверить, — сказал Конрад, — но большинство грабителей сильны только на словах. Ввязываться в драку для них последнее дело. Жертвами чаще всего становятся те, кто не может драться. Как только им попадается человек, способный дать отпор, они тут же отступают, особенно такие, как этот, ему ведь уже за сорок.

— Но что вы будете делать, если попадется грабитель, который готов драться? — поинтересовалась миссис Гарднер. — Что делать тогда?

— Если наткнешься на такого — будь готов землю есть, — сказал Конрад, но в ушах у него звучал голос гавайца: «Языком работай, брата, языком!»

Настроение было замечательное. Он поработал языком, и это помогло! Это — и еще искра Зевса.

Дом у Брата и Сестры такой старый, что ванная только одна, на втором этаже. Когда зазвонил телефон, Конрад стоял над раковиной с намыленным подбородком. Звонок едва можно было расслышать, так как телефон в доме тоже один и стоял он в крохотной комнатушке внизу — «в офисе», — практически погребенный под грудами «Всякой всячины». Чтобы позвать Конрада к телефону, Брату или Сестре приходилось выходить на лестницу и громко кричать.

На этот раз кричала Сестра, которая забавно выпевала его имя, повышая тон на втором слоге: «Кон-НИ-И-И!»

Конрад вытер с подбородка пену и помчался вниз. Звонили из «Картера», это точно. Никому другому он номер не давал.

«Офис» Брата и Сестры представлял собой каморку без окон. Телефонный аппарат черный, единственный черный телефон в жизни Конрада, дитя семидесятых. На проводе, конечно, был работодатель — немолодая китаянка (или американка китайского происхождения) Люси Нг, то есть «Энг», как правильно произносится ее фамилия. В офисе «Картера» Конрад был только однажды, когда его нанимали или, вернее, вносили в список «помощников» для оплаты согласно отработанному времени. Судя по реестрам и количеству часов в них, «Картер» был одной из крупнейших городских компаний, занимающихся помощью на дому, но весь офисный персонал состоял только из Люси Нг, ее мужа Виктора, двух бухгалтерш и трех секретарш (все китаянки). Они отвечали на непрерывные телефонные звонки и вносили информацию в реестры наемных работников — дипломированных терапевтов, медсестер и «крепких спин» вроде Конрада.