Полка. О главных книгах русской литературы (тома III, IV) - Станислав Львовский

почти некролог, подведение итогов состоявшейся и завершённой литературной карьеры.

Что было дальше?

Для Юрия Казакова «Во сне ты горько плакал» стал последним опубликованным произведением. Вплоть до своей смерти в 1982 году он не напечатал больше ни одного текста и сам прямо говорил коллегам и знакомым, что ушёл из литературы и публиковаться более не намерен.

После смерти Казакова стали появляться его биографии, сборники воспоминаний коллег, в которых «Во сне…» оценивался как opus magnum, произведение, в котором отразились все особенности авторской манеры и стиля. Одновременно за рассказом прочно закрепилось определение творческого завещания писателя.

Почему рассказ адресован ребёнку?

Во-первых, темы детства и его потери, одиночества, разочарования, наконец, неприкаянности для Казакова всегда были в числе важнейших. В этом сходятся все исследователи его творчества. Отчасти это черта поколения: Казаков и его ровесники пережили репрессии и войну, теряли близких, это оставалось их болью и отражалось в их произведениях. Казаков ребёнком пережил арест отца, которого увидел в следующий раз только через много лет. В письмах и воспоминаниях он говорит о детстве как о времени несчастном, «весьма и весьма бедном событиями»[1184]. Поэтому форма диалога с ребёнком как продолжением и отражением самого себя особенно важна для писателя. Во-вторых, форма монолога собирает в единое целое осколки повествования, разрозненные картины и воспоминания. И сводит их к общему знаменателю: тоске по ушедшему младенчеству и попытке разгадать тайну этого времени.

Почему рассказ так называется?

Смысл названия раскрывается лишь в финале рассказа, когда маленький Алёша начинает рыдать во сне, а отец, разбудив его, понимает: «…Душа твоя, слитая до сих пор с моей, – теперь далеко и с каждым годом будет всё отдаляться, отдаляться, что ты уже не я, не моё продолжение и моей душе никогда не догнать тебя, ты уйдёшь навсегда». Такое завершение мозаичного рассказа делает все прочие его составляющие – прогулки, воспоминания, рассуждения о самоубийстве – элементами общей картины потери, расставания, утраты. А ребёнок выступает хранителем тайны («Уж не знаешь ли ты нечто такое, что гораздо важнее всех моих знаний и всего моего опыта?»), которую теряет и забывает, взрослея и сам того не замечая.

Насколько автобиографичен рассказ Казакова?

«Во сне ты горько плакал» – одна из самых личных, даже интимных вещей позднесоветской литературы. Практически всё, включая имена героев, взято из окружающей писателя и беспокоящей его действительности, а место действия, дачный посёлок академиков Абрамцево, описано с топографической точностью. По воспоминаниям жены писателя, толчком к написанию рассказа послужила новость о самоубийстве соседа Казаковых по даче в Абрамцеве литератора Дмитрия Голубкова. Казаков описывает все события, связанные с этой трагедией, с почти документальной точностью. Голубков действительно одолжил у него патроны, Казаков действительно узнал о самоубийстве на отдыхе. Умалчивает он лишь об одном – отношения между ними были весьма непростые, до сих пор неясные. Во всяком случае, незадолго до трагедии Голубков писал: «Все, что думаю о нём, сказал ему – что душа скупая и пустая, полная лишь себялюбием и тщеславием, что настоящее его скверно, а будущее прямо зловеще, если не соберёт опрятно, веничком, уцелевшие в душе крохи»[1185].

Документально точно описан и главный адресат авторского монолога, Алёша. Биографы Казакова эту тему практически не затрагивают, о ней приходится судить лишь по газетным публикациям и некоторым воспоминаниям, но, видимо, как раз в момент работы над «Во сне…» в семейной жизни Казакова начались проблемы, он стал реже общаться с сыном, и это, видимо, наложило свой отпечаток на рассказ. Предположительно, Алексей Казаков сейчас живёт в Москве, работает звонарём в одном из храмов – хотя, повторимся, судить об этом можно только по не самым надёжным источникам.

Юрий Казаков с женой Тамарой и сыном Алёшей. Кадр из документального фильма «Спрятанный свет слова…». 2013 год[1186]

Зачем в рассказ введена история самоубийцы?

Важная составляющая «Во сне…» – сюжетная линия приятеля рассказчика, который покончил с собой. Встреча с этим человеком – отправная точка повествования, именно она пробуждает те воспоминания и размышления, из которых вырастает весь рассказ. Она усиливает основной его мотив: фатальность утраты детства. Последние слова, которые сосед говорит на прощание рассказчику, – как раз об этой утрате:

Когда я был такой, как твой Алёша… мне небо казалось таким высоким, таким синим! Потом оно для меня поблёкло, но ведь это от возраста? Ведь оно прежнее?

Подразумевается, что причина суицида – не бытовая ссора, не творческий кризис, а именно невозможность вернуть счастье первых ярких впечатлений, потерянный рай детской безмятежности.

Наконец, история самоубийства дополняет и даже формирует композицию рассказа: заключает его между тайной смерти и тайной младенчества, о которой идёт речь в финале.

Зачем в рассказе воспоминания об аресте отца Казакова?

В рассказе есть автобиографический отрывок, где рассказчик вспоминает о своём детстве и о прощании с отцом. С одной стороны, он выглядит логично: в монолог, обращённый к ребёнку, органично вплетаются собственные детские воспоминания. На первый взгляд эта сцена может показаться военным эпизодом: женщины и дети пришли проводить мужчин, очевидно, на фронт.

Я увидел большое поле где-то под Москвой, которое разделяло, разъединяло собравшихся на этом поле людей. В одной кучке, стоявшей на опушке жиденького берёзового леска, были почему-то только женщины и дети. Многие женщины плакали, вытирая глаза красными косынками. А на другой стороне поля стояли мужчины, выстроенные в шеренгу. За шеренгой возвышалась насыпь, на которой стояли буро-красные теплушки, чухающий далеко впереди и выпускающий высокий чёрный дым паровоз. А перед шеренгой расхаживали люди в гимнастёрках.

На самом деле перед нами пример казаковского владения эзоповым языком, умения вести разговор о страшном и тайном помимо цензурных запретов. Шеренга мужчин – не солдаты, уходящие на фронт, а отправляющиеся в лагерь заключённые. Но понять это можно, лишь обратясь к биографии писателя (его отец действительно был арестован за недоносительство и прошёл через сталинские лагеря). Всё, что в рукописи намекало на истинное значение эпизода, было удалено при публикации – отчасти самим Казаковым, отчасти редколлегией «Современника»[1187].

Пример самоцензуры – обрыв эпизода будто на полуслове. «…Чем ближе я к нему подбегал, тем беспокойней становилось в шеренге, где стоял отец…» Но на этом, по воспоминаниям вдовы писателя Тамары Судник, сцена не заканчивалась. Далее следовало описание того, как «конвоир хватает бегущего к отцу пятилетнего мальчишку, разворачивает его в обратном направлении и пинает сапогом», – но этот момент остался «за кадром»[1188]. Кроме того, описанная сцена сыграла важную роль в биографии Казакова: испугавшись служебной собаки, он начал сильно заикаться – и именно поэтому начал записывать то, чего не мог высказать вслух[1189].

Какую роль в рассказе играют описания природы?

Описания природы – часть наследия классической русской литературы, к которой восходит поэтика Казакова. Это одно из выразительных средств, с помощью которых автор передаёт настроения, характеры, мысли героев. Характерный пример – перед самоубийством исповедь героя прерывается возгласом: «Ах, посмотри, посмотри скорей, какой клён!»

Казаков воспринимает природу как романтик начала XIX века: для него это стихия, которая говорит на своём языке, непонятном современному человеку, испорченному культурой. Всё пространное описание прогулки в рассказе построено по одному принципу: ребёнок видит новый для себя, странный и пугающий предмет, пытается его понять и познать. Взрослый произносит его название – отец и сын двигаются дальше.

Ребёнок самым непосредственным образом реагирует на природу – роняет палку, когда видит белку, падает, тронув той же палкой ёжика. Казаков подводит итог прогулке и прямо пишет, что мир, природа для ребёнка раскрывается в куда более мелких и подробных деталях, чем для взрослого:

Жизнь, существование пчёл, мух, бабочек и мошек занимала тебя несравненно больше, чем существование кошек, собак, коров, сорок, белок и птиц. Какая же бесконечность, какая неисчислимость открывалась тебе на дне омутка, когда ты, лёжа на корне, приблизив лицо почти к самой воде, разглядывал это дно!

Так что