Древняя Греция - Владимир Миронов

Панорама Керчи с видом на музей

Для подобных споров были и есть серьезные основания… Если вспомнить об учреждении на юге России в XIX веке коллекции Музея древностей в Феодосии (1811), равно как и Кабинета редкостей в Николаеве (1803) или же Музея древности в Керчи (1826), сразу вспоминаются времена Боспорского царства и время Аспурга, что царствовал над всем Боспором и Феодосией… Ряд царей, начиная с Митридата Евпатора, развивали и укрепляли в этих краях традиции эллинизма. Рим, признав власть оных царей, заключив с ними договор о дружбе и союзе, фактически создавал и укреплял союз местных племен, греческих городов и поселений. Историки отмечали, что развитие боспорской государственности по типу эллинистических царств хотя происходило в труднейших условиях прямого давления и вмешательства Рима, в то же время способствовало росту экономики, военного потенциала и культуры всего региона. Археологические исследования в Прикубанье, Тамани, в окрестностях Анапы и Новороссийска указывают не только на наличие тут множества крепостей и укрепленных пунктов, но и говорят о смешанном характере населения. Жители этих регионов были, видимо, племенем меото-сарматского происхождения. Но гораздо важнее то, что уже тогда, т.е. в I в. до н.э., они воспринимали себя как оплот и важное военно-стратегическое звено, являющееся хранителем и защитником рубежей страны – Боспорского царства. Особую роль всегда играл Крым.

Русские, уводимые в татарский полон

Крым – это уязвимое подбрюшье России, Украины и всего славянского колосса… Стоит напомнить, что если отношения с Грецией и Византией у русских и киевлян были более или менее ровными, если не считать нечастых походов наших ратей на Царьград, то от крымских татар всегда приходилось ждать беды. Можно сказать даже, что мы жили в постоянном ожидании набега. Крым был кровоточащей раной, откуда сочилась кровь многочисленных славянских рабов. Чуть ли не каждый год крымские татары устремлялись к Дону и Волге, нередко поддерживаемые мощным турецким войском. В 1571 году хан Девлет-Гирей пошел на Москву во главе рати из 120 000 человек. Причем татар пропустили беспрепятственно через Оку какие-то изменники, боярские дети (князь Мстиславский и другие). В итоге татары подошли к Москве и выжгли ее полностью. Город сгорел за три часа, уцелел один лишь каменный Кремль. Народу же погибло превеликое множество, ибо все окрестные жители сбежались под защиту московских стен (называли даже цифру в 800 000). Девлет-Гирей, радуясь победе, требовал от Руси возвращения Казани и Астрахани. Он писал царю Иоанну: «Жгу и пустошу все из-за Казани и Астрахани, всего света богатства применяю к праху». Этот поход так воодушевил крымского татарина, что он и в следующем, 1572 году, двинулся на Русь (А. Нечволодов). Все сказанное учит нас не забывать уроки. Дай иным господам палец, откусят не только руку, но и голову.

Погрузка постамента статуи Савромата II

К сожалению, довольно позднее начало изысканий древностей на территории Крыма, помимо ряда объективных трудностей, столкнулось и с другии проблемами, в том числе с нашествием цивилизованных варваров – англичан. В неудачной войне России с англичанами и французами Керчь в 1855 году заняли неприятельские войска. Они совершенно разорили музей, «опустившись до обыкновенного мародерства». Иностранцы превратили музей в пороховой склад, а оставшиеся в нем коллекции, которые мы не успели вывезти, расхитили. После открытия Куль-обы древности Керчи были уже широко известны в Европе, поэтому все, что нашли там англичане (в том числе и в ходе раскопок 1855 г. в курганах близ Павловской батареи), было передано в Британский музей. К.Р. Бегичев так описал картину разгрома музея: «Дверь музея выломана и вместо нее вставлена другая, из простых досок, пол мраморный выломан, камины выломаны, стекла в люках выбиты, мебель и шкафы в нишах уничтожены». Расхищены многие хранившиеся в музее древние вещи. Иностранцы вывезли мраморных львов, стоявших у входа в музей, и надгробия из-под колоннады. Пол здания был выстлан на несколько вершков слоем битой античной посуды и стекла. Поразительно, англичанин Данкан Макферсон, генерал-инспектор, член Королевского географического общества и Археологического института Великобритании и Ирландии, автор работы о древних захоронениях Керчи (Antiquities of Kertch, London, 1857), тем не менее проводит через весь труд мысль о «русском вандализме» по отношению к археологическим памятникам, ни словом не упомянув о «славных подвигах» своих соотечественников на оккупированных землях.

Впрочем, с другой стороны, надо бы поблагодарить англичан, французов, немцев за то, что дали возможность любоваться творениями многих выдающихся мастеров античности (при посещении Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина). В комплектовании коллекции музея в Москве приняли участие ряд деятелей искусств и известные ученые России. «С Поленовым и Васнецовым была у нас речь: как впоследствии было бы хорошо украсить залы музея декоративными фризами, изображающими главнейшие местности и руины древнего мира», – писал в 1899 году И.В. Цветаев. В начале 1890-х годов музейная экспозиция ограничивалась только древним Востоком и греко-римским периодом, но затем рамки музея и его экспозиций значительно расширились. Цветаев не раз выезжал в различные страны Европы для подробного ознакомления с музейными коллекциями, городскими архитектурными памятниками, скульптурой соборов и монастырей. Он заказал и получил слепки с экспонатов, найденных в древней Трое, в Гиссарлыкском кургане; были выполнены копии бронзовых находок из Геркуланума и Помпей. Отливы изготавливались преимущественно в музеях, имевших оригиналы работ.

Ф.И. Гросс. Вид склепа кургана на Юз-обе

К примеру, из Британского музея поступили к нам слепки громадных рельефов из дворцов ассирийских царей, оттуда пришли слепки дивных скульптур Парфенона, которые некогда вывез в Англию из Греции лорд Эльджин. Помещенные в особом греческом зале, они должны были дать зрителям хотя бы малое представление о творчестве великого Фидия. Из Лувра поступили отливы двух крылатых быков-шеду и знаменитой Персепольской капители. Прекрасная копия богини Ники, Ники Самофракийской, имеет тот же источник – Лувр, что и статуи Афродиты и Венеры Милосской. Громадный угол Парфенона также отлит в школе Лувра. В Берлине снимали формы и делали отливы с рельефов Пергамского алтаря, а в Дрездене отлили слепок с портала Фрейбургского собора («Золотые ворота»).

Греческий дворик в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве

Греки и в последующие века расселялись по близлежащим к Крыму землям. При Екатерине II греков щедро награждали землею, чтобы заселить и освоить район, скажем, Мариуполя. В веке двадцатом мы видим изменившуюся ситуацию. Вот что говорилось в 1925 году в докладной записке С. Яли, члена ЦК нацменьшинств при ВЦИКе: «Хотя все греческое население называет себя греками, на самом деле, (их) происхождение неодинаковое …половина (народа) приблизительно происходит от настоящих греков (эллинов) и говорит на языке близком к греческому. Другая часть происходит от готов и алан, пришедших в Крым из Западной Европы во II или III веке, которые сначала находились под зависимостью крымских греков, а позднее – татар. Они утратили свою национальность и стали называться греками, хотя и приняли язык татарский. Они говорят теперь на турецко-татарском жаргоне. В данное время в Мариупольском и частью Сталинском округах имеется около 23 основных греческих сел, с новыми селениями – более 30. Всего населения можно считать около 100 тысяч в двух округах… Своей культуры (литературы, письменности вообще) мариупольские греки не имеют, обучение в школах велось и ведется на русском языке. Греки привыкли смотреть на свой язык как на язык некультурный, а язык русский, поскольку приходится иметь дело с ними в сношениях с русскими, считается передовым. И грек, знающий хорошо русский язык, слывет среди греков «образованным» человеком. Это, понятно, относится прежде всего к зажиточной части греческого населения, которая обычно владеет русским языком более свободно, чем беднота и особенно женщины. Русский язык употребляется главным образом в общественных и государственных учреждениях, в обыденной же жизни, в быту греки говорят на своем родном языке, за исключением греческой интеллигенции и близкого к ней небольшого слоя зажиточной части греков. Греческие школы были в конце XVIII века и в начале XIX века закрыты. Перед революцией (была) одна греческая школа. Сейчас и ее нет. Греки сохранили свой быт и обычаи. Имеют свои народные песни…» Автор докладной записки отмечает, что «культурных сил» среди греков предостаточно: из школ России вышло много греков с высшим образованием – врачи, юристы, учителя.