Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700 - Михаил Михайлович Богословский

такое заявление, Украинцев пригласил турок договориться с ним о землях и в кубанскую сторону «и учинить бы тем землям также определение и рубеж»[993]. Переговоры по этому вопросу начались на следующей, XVIII конференции 13 апреля.

Между XVII и XVIII конференцией 12 апреля прибыл в Константинополь и явился на посольский двор «гетманской войсковой канцелярист батуринской житель» Иван Черныш, или Чернышенко, с пятью казаками, посланный из Москвы Мазепою 20 февраля с письмом к Украинцеву от царя, написанным Петром перед отъездом в Воронеж, и с инструкцией от Ф. А. Головина.

Петр, торопя Украинцева с заключением мира, уполномочивал его, если будет необходимо, на дальнейшие уступки сравнительно с теми, на которые он шел в письме, привезенном сержантом Жерловым. Украинцев мог уступить днепровские городки, не разоряя их, в целом виде, разрушив только «прибавочную работу», произведенную русскими после завоевания городков, т. е. уничтожив те дополнения и усовершенствования в крепостных сооружениях, которые были сделаны инженерами по распоряжению Петра[994]. Письмо с такими полномочиями, как видим, запоздало. Вопрос о днепровских городках был ко времени приезда Черныша уже разрешен, и разрешен гораздо более выгодно для России. Украинцев уступал городки не в целом, а в разоренном виде.

Ф. А. Головин писал Украинцеву следующее: «Емельян Игнатьевич. Наперед сего послан к тебе Преображенского полка сержант Никита Жерлов с письмами, и ты чини по тем к тебе посланным указам немедленно, давай ведать, что у тебя делается. А ныне послано к тебе сие письмо чрез гетмана и по восприятии сего, естли у тебя в докончание за помощию Божиею договоры идут, немедленно совершай; дай, дай Боже благополучно и чтоб совершити по тем указам. А будет турки токмо время продолжают, чтоб к сроку мирных договоров подвести и объявить трудные статьи, на чем с нашее стороны поставити невозможно, то изволь немедленно попроситься в ответ и объявить, совершенно поставя срок, что ты имеешь такой указ чрез сего гонца, что тебе дале сего сроку жить тамо не велено, понеже мы уже не надеемся миру за таким великим продолжением и для того выпроси ответу: мир ли хотят делать или войну и противу сего учинили б отповедь немедленно и больше того не живи»[995].

Черныш сопровождал посланников на XVIII конференцию и был представлен турецким уполномоченным. Когда при начале конференции вся свита из ответной палаты вышла, Украинцев сказал, что «вчерашнего-де дня приехал к ним с Москвы от царского величества гонец с его царского величества грамотою, чрез которого восприяли они, посланники, радостную и веселую ведомость, что он, великий государь его царское величество, на своих великих и преславных престолех Российского царствия со всем своим, государским, сигклитом пребывает в добром здравии. А с Москвы-де тот гонец отпущен февраля 20 числа. И того гонца он, посланник, им, думным людям, объявил. И думные люди, поздравя того гонца, спрашивали его о дорожном пути, все ли он благополучно ехал. И гонец говорил, что он, милосердием Божиим, тот свой путь препроводил здраво и благополучно. И, сказав и поклонясь думным людям, из ответной палаты вышел».

Турецкие уполномоченные начали переговоры на XVIII конференции с любезного выражения радости по поводу привезенных гонцом вестей о здоровье Московского государя[996]. Предметом переговоров была уступка земли к Азову с кубанской стороны, и этот спор занял четыре конференции: XVIII–XXI. На вопрос Украинцева, сколько будет уступлено земли к Азову в сторону Кубани, турки сказали, что так как к Азову уступлено много земли с крымской стороны, то чтобы он не домогался того же с кубанской стороны. Тогда Украинцев потребовал отвести землю к Азову по самую реку Кубань, заметив, что «опричь той реки определение рубежей на обе стороны учинить будет нечем». Кубань была бы наилучшей границей. Турки пришли в негодование. Это было действительно огромное пространство. «И думные люди говорили сердитуя, чтоб он, посланник, таких слов впредь не говорил и реки Кубани не поминал никогда…замерено у него, посланника, по ту реку Кубань много, чего никогда не бывало, и захватил, почитай, весь восток. А восточной-де государь — его салтаново величество, а иного государя нет. И у салтанова-де величества на востоке живут многие его подданные: черкесы, нагайцы и иные народы и ему-де, салтану, у тех своих подданных землю отнять и к Азову отдать неприлично и стыдно». Они и сами понимают, что Азову без земли быть невозможно, и потому предлагают уступить к нему земли в кубанскую сторону на один пушечный выстрел. Украинцев в ответ доказывал, «выводя пространно», что азовские и кубанские степи велики, «протязаются на многие мили, где в иных местах никогда еще никто из нагайцев или ис черкес и ис кубанцев и не бывал». Все эти народы живут за рекою Кубанью, а по сю сторону Кубани к Азову никогда не кочевали и ныне не кочуют; «та азовская степь по самую реку Кубань впусте; владели ею наперед сего азовские же жители и им, думным людям, стоять тут не за что».

Когда будет установлен рубеж по Кубани, между обоями государствами утвердятся любовь и дружба, потому что всякие ссоры бывают из-за ближних рубежей, а такой отдаленный рубеж, как Кубань, не будет поводом к ссорам. Предлагая земли на пушечный выстрел, они не знают прежнего владения азовских жителей. Не оставил, конечно, Украинцев без возражения и то положение турок, что султан — единый восточный государь. «А что они, думные люди, говорят, что на востоке владеет землями один государь — их салтаново величество, и то они говорят, не справясь, есть на востоке и у великого государя, у его царского величества, в державе многие городы и земли, и сердитовать… и унимать им его, посланника, непристойно»[997].

Итак, Украинцев требовал территорию по Кубань, а турки предлагали пространство на один пушечный выстрел, что при свойствах тогдашней артиллерии было не особенно много, едва ли тогда самые дальнобойные орудия били далее версты. С этих крайних пунктов стороны на следующих конференциях, много споря и препираясь, пошли, однако, навстречу друг другу. Украинцев на XIX конференции доказывал, что к Азову и прежде принадлежала земля на многие мили, а теперь ее пространство следует увеличить, потому что теперь в Азове «и жителей устроено множество, и ратных людей перед прежним гораздо больше». К тому же часто приходят все новые ратные люди с Дона «и из иных мест, которые в городе не живут, а стоят за городом и в степях. И тем ратным людям и азовским жителям довольствоваться такою малою землею для пастбищ