Золотой век Испанской империи - Хью Томас

В начале 1548 года Карл написал своему сыну, принцу-регенту Филиппу, которому в то время был всего лишь двадцать один год:

«Видя, что все дела человеческие охвачены сомнениями, я не могу предложить вам никаких общих правил, кроме одного: доверяйте Господу. Вы должны показывать это, защищая веру… Я пришел к заключению, что общий [церковный] Собор является единственным путем вперед… Установление мира будет зависеть не столько от ваших действий, сколько от действий других. Для вас будет сложной задачей поддерживать его, учитывая, что Бог наделил вас столькими великими королевствами и владениями… Вы сами знаете, насколько ненадежен папа Павел III во всех своих указах, как, увы, не хватает ему всемерного радения о христианских народах, и прежде всего – насколько дурно он себя повел в отношении этого дела с Собором. И тем не менее, уважайте место, которое он занимает. Он уже стар[175]. Поэтому внимательно прислушивайтесь к наставлениям, которые я дал моему посланнику[176] на случай нового избрания [папы]… Франция никогда не держала своего слова и всегда искала случаев причинить мне вред… Никогда не поддавайтесь ей даже на дюйм… Защищайте Милан с хорошей артиллерией, Неаполь – с хорошим флотом. Помните, что французы всегда падают духом, когда им не удается немедленно выполнить любое предпринятое ими дело. Помните и о том, что неаполитанцы весьма склонны к мятежам. Не забывайте постоянно напоминать им о том, как французы однажды разграбили их город… Вам никогда не удастся обойтись в Италии без испанских отрядов… Для того, чтобы сохранить мир, я позволил себе отказаться от притязаний на наше древнее наследное владение, герцогство Бургундское. Однако не забывайте совсем о своих правах на него… И ни при каких обстоятельствах не поддавайтесь на уговоры отказаться от Пьемонта…»

Это писал император – и император, который не забывал даже о самых отдаленных своих владениях. Ибо дальше он переходил к советам Филиппу присматривать за флотом, напоминая, что это его лучшая защита против пиратов на Средиземноморье, а также против французов, которые не смогут вмешиваться в дела Индий. По той же причине Филиппу рекомендовалось не сводить глаз с Португалии. «Пускай вас непрестанно информируют о состоянии этих отдаленных земель, – продолжал Карл, – во славу Господа и ради любви к справедливости. Боритесь с любыми злоупотреблениями, возникающими в них». Также он побуждал Филиппа поскорее вновь жениться, поскольку ему потребуется много детей, и предлагал на выбор Елизавету Валуа, дочь нового французского короля Генриха, или Жанну д’Альбрэ, дочь Генриха Наваррского, «ибо она весьма привлекательна и умна». Первая из названных и оказалась той, которую избрал Филипп.

«…Что же до Индий, неустанно следите, не собирается ли Франция послать туда армаду, под каким-либо предлогом или иным образом, и позаботьтесь, чтобы губернаторы этих земель пребывали настороже, дабы, когда это будет необходимо, противостать рекомым французам… Также вы должны организовать хорошую разведку в Португалии… Что касается разногласий относительно индейцев, о чем было столь много разноречивых докладов и рекомендаций, мы проконсультировались даже с доном Антонио де Мендосой, вице-королем Новой Испании, чтобы получить достоверные сведения»{1303}.

Это письмо застало своего адресата также в дороге. Хотя он вовсе не был убежден в необходимости постоянно путешествовать, как делал его отец, и тем более – в той же беспокойной манере, он все же решил навестить свои будущие владения на севере Европы. Филипп покинул Вальядолид 2 октября 1548 года, проигнорировав решительные возражения Кортеса против такой поездки. С ним отправились герцог Альба, военный советник его отца, равно как и его самого; Руи Гомес да Сильва, будущий правитель Эболи – португальский придворный, впоследствии ставший по сути премьер-министром; его давний секретарь Гонсало Перес; Онорат Хуан, который преподавал ему математику; умный и оригинально мыслящий фрай Константино Понсе де ла Фуэнте{1304}; а также Хуан Кристобаль Кальвете де Эстрелья, ученый, исполнявший при принце должность маэстре-де-пахес – впоследствии он напишет отчет об этом путешествии. Кроме него, свои мемуары также оставил управляющий Висенте Альварес.

Их сопровождали также музыкант Луис Нарваэс и слепой композитор Антонио де Кабесон. Это была странная компания: Альба выступал за наследственное дворянство, Сильва – за noblesse de robe[177]; Онорат Хуан был ученым наставником принца родом из Хативы, города Борджиа; Понсе де ла Фуэнте проповедником эразмианства – «Христофорус Фонтанус», – и конверсо, в конечном счете он умер в тюрьме; Кальвете же учил Филиппа латыни и греческому и написал подробный отчет о победе Гаски над Гонсало Писарро{1305}.

Двор принца провел три ночи в Монтсеррате, затем остановился в Барселоне, в доме Эстефании де Рекуэсенс, вдовы Хуана де Суньига и кормилицы Филиппа. После этого он перебрался в Росас в Ампурдане, где 2 ноября 1548 года погрузился на судно, входившее в состав флотилии из пятидесяти восьми галер под командованием непревзойденного Андреа Дориа. Они поплыли в Геную, делая остановки в Кадакесе, Кольюре, Перпиньяне, Эг-Морте (где им пришлось шесть дней ждать попутного ветра), Йере и Савоне – родном городе Колумбова отца. Здесь регенту были представлены знаменитые банкиры Ломеллини, Паллавичино и Грилло – все они, сами или представители их семейств, впоследствии стали играть важную роль в Индиях.

В конце концов 25 ноября Филипп добрался до самой Генуи, где Дориа разместил его в своем дворце. Девятнадцатого декабря принц покинул Геную и отправился в Милан, герцогом которого он уже являлся. Время его пребывания там было занято балами, театрами, турнирами, банкетами и прогулками по окрестностям. Там он впервые встретил живописца Тициана. Затем он отправился на собор католической церкви в Трент, где его приветствовали курфюрст Мориц Саксонский (союзник его отца, хотя и лютеранин) и кардиналы Аугсбурга и Трента. Собственно церковный собор переместился в Болонью из-за свирепствовавшей в Тренте чумы. После еще пяти дней празднования Филипп и его придворные отбыли в Нидерланды через Больцано и Иннсбрук. Это путешествие длилось шесть месяцев. Для Филиппа оно было серьезной школой: впервые он посетил свои североевропейские владения.

К 13 февраля 1549 года принц и его свита были уже в Мюнхене, с его чистенькими улицами и маленькими домиками. Они много охотились, было множество обедов и пикников. В Аугсбурге они нанесли визит влиятельнейшим Фуггерам; затем, в Ульме, был устроен рыцарский турнир на берегу Дуная. В Файингене их приветствовал принц Альберт из династии Гогенцоллернов[178], сопроводивший их до Гейдельберга – островка католицизма в протестантской долине, – где принца ожидало четыре дня охоты, пикников, танцев и увеселений. Затем компания отправилась дальше, к Шпайеру, Люксембургу, Намюру и наконец Брюсселю, где принца радушно встретила его тетка, регентша Мария[179]. За этим последовало официальное воссоединение принца с императором Карлом в королевском дворце.