Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир - Дик Фрэнсис

чтобы обеспечить уродство жеребенка?

— Дать кобыле что?

— Прошу прощения. Селен. Вещество, которое уничтожает перхоть.

— О... Господи. — Оливер потихоньку приходил в себя. — Думаю, это зависит от мощности дозы и выбора времени. Возможно, три или четыре дозы...

Никто точно не знает, потому что никто этим не занимался... Я хочу сказать, исследования на эту тему не проводились.

— Ну конечно, — согласился я. — Но предположим, что в данном случае кто-то правильно подобрал дозу и время, а также нашел способ сделать шампунь приемлемым на вкус. Тогда кто это был?

Наступила звенящая тишина, стихло даже его дыхание.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Теоретически это мог быть я, Джинни, Найджел, Уотчерлеи или кто угодно из ребят, которые работали здесь в прошлом году. Никто больше не появлялся в хозяйстве достаточно часто.

— Действительно никто? А ветеринар, кузнец, просто приятель, приехавший навестить?

— Но ведь восемнадцать уродцев, — сказал он. — Я бы сказал, что этот кто-то должен был находиться здесь постоянно.

— И знать, каких кобыл выбирать, — сообразил я. — Кто и насколько легко мог получить такие сведения?

— Легко? — воскликнул он. — Да это решительно всем известно, в кого ни ткни. Списки висят во всех кормохранилищах и на самой случной площадке: какие кобылы для какого жеребца предназначены. Один список у Найджела, один в моей конторе, один у Уотчерлеев — повсюду. Каждый может в любое время сверить списки, так что ошибка исключена.

— И все лошади, — медленно сказал я, — носят воротникиошейники с именами.

— Да, правильно. Существенная мера предосторожности.

Облегчающая задачу, подумал я, тому, кто намерен причинить вред только определенным кобылам.

— Ваш жеребенок от Сэнд-Кастла, — сказал я, — он безупречен... может быть, потому, что в списке ваша кобыла предназначалась Летописцу.

— Тим!

— Присматривайте за ним. И за Сэнд-Кастлом.

— Присмотрю, — нервно сказал он.

— И вот что, Оливер... парень по имени Шон все еще у вас?

— Нет, он ушел. Дэйв и Сэмми, которые нашли Джинни, тоже ушли.

— Не могли бы вы переслать мне сюда, в банк, список имен и адресов всех людей, которые работали у вас в прошлом году, а также и в нынешнем?

Именно всех, даже вашей горничной и тех, кого нанимал Найджел, даже уборщиц рабочего общежития, короче, всех.

— Даже моей временной секретарши?

— Даже ее.

— Она работала три утра в неделю.

— Этого могло хватить.

— Ладно, — сказал он. — Сделаю прямо сейчас.

— Сегодня утром я виделся со старшим инспектором Вайфолдом, — сказал я. — Но он считает простым совпадением то, что у Джинни был флакон шампуня, содержащего вещество, уродующее жеребят. Чтобы убедить его, нам надо прийти с чем-то более весомым. В общем, все, что вы сможемте придумать...

— Только об этом и буду думать.

— Если позвонит Дисдэйл Смит и будет давить, просто скажите, что банк осторожничает и вынуждает вас ждать. Не говорите ему ничего об этой новой возможности. Наверное, лучше будет сохранить между нами, пока мы не сможем доказать, правда или нет.

— Боже мой, — ужаснулся он. — Надеюсь, что правда.

Вечером я поговорил с Пен, спросил ее, знает ли она способ извлечь селен из шампуня.

— Проблема, похоже, в том, — сказал я, — что просто невозможно дать лошади вещество как оно есть.

— Я посмотрю, — сказала она. — Но ведь химики фирмы именно над тем и работают, чтобы смесь оставалась суспензией и селен не осаждался.

— На бутылочке сказано: «Хорошенько встряхните».

— М-м... Это может относиться к мылу, а не к селену.

Я подумал.

— Что ж, можно ведь отделить мыло? Может, лошадям именно мыло не нравится.

— Я постараюсь узнать, — пообещала она. — Поспрашиваю друзей. Она помолчала. — Шампуня осталось немного. Только то, что я придержала у себя, когда отослала образцы в Америку и в Британскую лабораторию.

— Сколько? — встревожился я.

— Полрюмочки. Может быть, меньше.

— Этого хватит?

— Если будем работать с пробирками... должно хватить.

— Пен... Вы или ваши друзья, кто-нибудь может предположить, сколько шампуня содержит достаточно селена, чтобы ввести кобыле тератогенную дозу?

— Ну и вопросики вы задаете, дражайший Тим! Мы попытаемся.

Через три дня она сообщила через Гордона, что к вечеру может получить некоторые ответы, если я дам себе труд появиться после работы у нее дома.

Я дал себе труд и появился, и Пен, улыбаясь, отворила парадную дверь и впустила меня.

— Будете пить?

— В общем, да, но...

— Начнем с главного. — Она аккуратно отмерила виски мне и чинзано себе. — Вы голодны?

— Пен...

— Есть только рулеты с ветчиной и салатом. Я много не готовлю, как вы знаете. — Она исчезла в своей редко посещаемой кухне и вернулась с предложенными яствами, которые оказались вполне съедобными, куда приятней, чем те, что сооружал себе я.

— Ну что ж, — наконец сказала она, отодвигая пустые тарелки. — Теперь я расскажу вам все, до чего мы добрались.

— Слава тебе, Господи.

Она усмехнулась.

— Вот именно. В общем, мы исходили из предпосылки, что если кто-то использует шампунь как источник селена, значит, этот кто-то не имеет прямого или легкого доступа к ядохимикатам, а это означает также, что у него нет мудреного оборудования для разделения ингредиентов, типа центрифуги. Пока ясно?

Я кивнул.

— То, что нам требовалось, как мы поняли, — простой метод, использующий только повседневные приспособления. Чтобы кто угодно мог сделать, что ему нужно, где угодно. Для начала мы попробовали пропустить шампунь через фильтровальную бумагу, и знаете, для этой цели годится многое — бумажная салфетка, сложенная ткань, промокательная бумага... Но лучше и быстрее всего получался с кофейным фильтром, поскольку он специально предназначен для того, чтобы задерживать тончайшие частицы, а жидкость сквозь него легко проходит.

— Да, — сказал я. — Звучит логично.

Пен усмехнулась.

— Итак, мы получили несколько кусочков бумаги, в которых, как мы надеялись, застряли микроскопические частички селена. Фильтры после шампуня окрасились в ярко-зеленый цвет. Я захватила их с собой, показать вам...

Сейчас принесу. — Она исчезла в кухне, прихватив пустые тарелки, и вернулась, неся небольшой поднос, на котором стояли два стеклянных сосуда.

В одном были кусочки испятнанного зеленью кофейного фильтра, плавающие в чем-то вроде масла, из второго торчала одна-единственная заткнутая пробкой пробирка, содержащая полдюйма темного раствора на донышке.

— Один из моих друзей в лаборатории много знает о лошадях, — сказала Пен, — и, по его мнению, все скаковые лошади привычны ко вкусу льняного масла, которое им часто подмешивают в корм как слабительное. Вот мы и взяли немного льняного масла, раздробили фильтр и пропитали им. — Она указала на банку. — Масло вымыло частицы селена из бумаги.

— Ловко, — сказал я.

— Ага. Потом мы слили получившийся раствор в пробирку и просто подождали примерно двадцать четыре часа. Частицы селена медленно потонули в