Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни - Дэниел К. Деннетт

Вы, разумеется, не нажмете на кнопку, так? Но что, если хотя бы один человек оказался чересчур осторожным и склонным к сомнениям и начал задаваться вопросом, так ли это все очевидно? Каждый должен допустить, что это маловероятно, и каждый должен понимать, что каждый должен это допустить. Как отмечает Хофштадтер, это ситуация, «в которой легчайшая снежинка сомнения превращается в смертоносную лавину… и одна из досадных ее особенностей состоит в том, что чем вы умнее, тем быстрее и яснее вы поймете, что у вас есть основания для опасений. Компания дружелюбных тугодумов с большей вероятностью единодушно воздержится от действий и получит большую награду, чем компания умнейших логиков, в которой каждый мыслит извращенно-рекурсивно-навязчиво»912.

Перед лицом мира, в котором подобные печальные явления не являются чем-то неслыханным, можно понять, в чем привлекательность старой доброй религии, не вызывающего вопросов догматизма, делающего акторов невосприимчивыми к вкрадчивым атакам гиперрациональности. Создание чего-то весьма напоминающего это диспозиционное состояние и в самом деле является одной из задач «Руководства по первой этической помощи»: мы представляем его себе сборником советов, предназначенным для рациональной и осторожной публики, но можно также сказать, что оно не выполнит своей задачи, если не сможет изменить «операционную систему», а не просто «данные» (содержание убеждения или соглашения) акторов, к которым обращается. Чтобы добиться успеха при выполнении такой конкретной задачи, оно должно обращаться к своей аудитории с высочайшей аккуратностью.

Итак, возможно несколько разных «Руководств по первой этической помощи»: каждое для своего типа аудитории. Перед философами это открывает неприятные перспективы по двум причинам. Во-первых, вопреки их строгому академическому вкусу, отсюда следует, что есть основания с бóльшим вниманием относиться к риторике и иным лишь отчасти либо не всецело рациональным методам убеждения; совершенно рациональная аудитория, для которой, как могли бы предположить специалисты по этике, предназначены их размышления – всего лишь еще одна идеализация сомнительной ценности. И, что еще важнее, отсюда следует, что то, что Бернард Вильямс называет идеалом «прозрачности» общества, – «работа его этических институтов не должна зависеть от непонимания членами сообщества принципов их работы»913 – является идеалом, который может оказаться для нас политически недостижимым. Возможно, мы отшатнулись от высокомерного мифотворчества и таких систематически лицемерных доктрин, как та, которую Вильямс называет «утилитаризмом правящей партии», но может статься (в конце концов, это – открытая эмпирическая возможность), что найти какой-нибудь рациональный и прозрачный путь от тех, кем мы являемся, к тем, кем мы хотим быть, будет удивительной удачей. Ландшафт сложен, и может оказаться, что оттуда, где мы сегодня находимся, невозможно взойти на высочайшую вершину.

Переосмысление практической конструкции морального актора посредством написания различных версий «Руководства по первой этической помощи» может тем не менее позволить нам разобраться в некоторых явлениях, которые традиционные этические теории безуспешно пытались обосновать. К примеру, мы можем начать понимать этическую позицию, которую в данный момент занимаем (я имею в виду себя и вас, прямо сейчас). Вот сидите вы, потратив несколько часов на чтение моей книги (и я, без сомнения, делаю нечто подобное). Не следует ли нам с вами собирать деньги для Оксфордского комитета помощи голодающим, или пикетировать Пентагон, или писать по различным вопросам письма своим сенаторам и депутатам? В самом ли деле вы сознательно и все рассчитав решили, что настало время немного отвлечься от проблем реальной жизни и взять тайм-аут, чтобы почитать? Или процесс принятия решения (если это не слишком громкое имя для того, что произошло на самом деле) в значительной степени свелся для вас к тому, чтобы не нарушать некоторые принимаемые «по умолчанию» принципы, практически обязывающие вас игнорировать все, кроме наиболее властных потенциальных вмешательств в вашу личную жизнь, которая, рад отметить, включает периоды времени, посвященные чтению весьма сложных книг?

Если это так, то стоит ли сожалеть об этой черте, или нам, смертным созданиям, никак невозможно без нее обойтись? Рассмотрим традиционное испытание, которое с легкостью проходит большинство этических систем: решение проблемы того, что вам предпринять, если, гуляя и ни во что не вмешиваясь, вы услышите поблизости крик утопающего. Это – простая задача с удачно ограниченным, заранее хорошо сформулированным локальным решением. Сложнее другое: как добраться отсюда туда? Как нам с полным на то основанием отыскать путь из нынешней неприятной ситуации к этому сравнительно благополучному и легко разрешаемому затруднению? Кажется, что основная наша проблема состоит в том, что, ежедневно пытаясь из последних сил заниматься своими делами, мы слышим тысячи криков о помощи, сопровождаемых огромным количеством информации о том, как мы могли бы помочь. Как, бога ради, можно расставить приоритеты в такой какофонии? Здесь не поможет какой-либо систематический процесс рассмотрения всех обстоятельств, взвешивания ожидаемых выгод и попыток их максимизировать. Не помогут здесь и систематическая формулировка и проверка кантианских максим – их будет слишком много, чтобы проанализировать.

Однако мы добираемся отсюда туда. Лишь немногие из нас надолго застывают в нерешительности. В общем и целом нам следует решить эту проблему, допустив существование совершенно «недоказуемого» набора заданных по умолчанию принципов, чтобы не отвлекаться ни на что, кроме своих текущих проектов. Нарушение этих принципов возможно лишь в результате процесса, обреченного быть беспорядочной эвристической процедурой с произвольными и неизученными механизмами прекращения дискуссии, несущими основную нагрузку.

Разумеется, на этой арене страсти накаляются. Поскольку возможности нашего внимания строго ограничены, проблема, с которой сталкиваются другие люди, желающие, чтобы мы приняли в расчет их излюбленный фактор, по сути дела, является проблемой рекламы – привлечения внимания благонамеренных. Наблюдаем ли мы за этим соревнованием между мемами на широкой политической арене или на маленькой арене личных размышлений – проблема перед нами одна и та же. Роль традиционных формул этического обсуждения как ориентиров для внимания или факторов, формирующих привычки морального воображения, как метамемов par excellence, является предметом, заслуживающим дальнейшего изучения.

ГЛАВА 17: Исследованный в свете опасной идеи Дарвина процесс принятия этических решений не позволяет надеяться, что мы когда-нибудь откроем формулу или алгоритм для совершения правильных поступков. Но это не повод отчаиваться; мы располагаем интеллектуальными инструментами, позволяющими конструировать и изменять самих себя, постоянно отыскивая более удачные решения проблем, которые мы создаем для себя и других.