Нежные юноши - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

– Последнее условие – невыполнимое, – сказал он. – Я не знаю, что может вызвать негодование ее матери. Никакой брани не будет, это точно. Ни слова во всей этой чертовой вещи!

Он медленно покраснел, услышав общий смех.

– Никакая грязь не пристанет к Жозефине, если только она не влезет в нее сама! – сказал мистер Перри.

– Я вас понимаю, – ответил Джон Бейли.

Обед закончился. Уже некоторое время миссис Перри поглядывала в сторону прихожей, откуда доносились громкие голоса.

– Давайте…

Едва они переступили порог гостиной, как появилась горничная, за которой следовал местный блюститель порядка в синей форменной одежде.

– Здравствуйте, мистер Келли! Хотите нас арестовать?

Келли неловко топтался:

– Здесь находится мистер Бейли?

Джон, который отошел было подальше, резко развернулся:

– Что такое?

– Для вас есть важное известие. Вам пытались сюда дозвониться, но не получилось, так что они позвонили констеблю… Это я! – Он поклонился, а затем, продолжая с ним разговаривать, одновременно стал показывать ему кивками головы в направлении двери, желая продолжить разговор там, где их никто не услышит; но и оттуда его голос, пусть и приглушенный, был очень хорошо слышен всем в комнате.

– Больница Св. Антония… Ваша жена разрезала оба запястья и включила газ… Вас ждут там как можно скорее… – Голос стал чуть громче, когда они проходили мимо двери. – Еще не знают… Если на поезд не успеваете, воспользуйтесь моей машиной…

Теперь они оба вышли на улицу и быстро зашагали по дорожке. Жозефина увидела, как Джон споткнулся и неуклюже ухватился за створку ворот, а затем широкими шагами поспешил к маленькому автомобилю констебля. Блюстителю порядка даже пришлось прибавить шагу, чтобы за ним поспеть.

IV

Через несколько минут, когда беда Джона Бейли удалилась на достаточное расстояние, общее ошеломление прошло и все снова стали вести себя как нормальные люди. Мистер и миссис Перри тревожились о том, насколько сильно Жозефина ввязалась во все это дело; затем они разозлились на Джона Бейли за то, что он пришел к ним со своей надвигающейся катастрофой.

Мистер Перри спросил:

– Ты знала, что он женат?

Жозефина плакала; она сжала губы; отец избегал встречаться с ней глазами.

– Они не живут вместе, – прошептала она.

– Но она, кажется, знала, что он у нас!

– Но ведь он работает в газете? – сказала мать. – Вероятно, он сможет устроить так, чтобы об этом не писали? Или все же тебе стоит что-нибудь предпринять, Герберт?

– Я как раз об этом думал.

Говард Пейдж неуклюже встал, не желая говорить, что он собирается на финал теннисного турнира. Мистер Перри проводил его до двери и несколько минут что-то ему горячо втолковывал; Говард кивал в ответ.

Прошло полчаса. К дому подъехало несколько гостей, но всем говорили, что дома никого нет. Жозефина почувствовала некую пульсацию в атмосфере жаркого летнего вечера; поначалу она решила, что это – жалость, затем – угрызения совести, но в конце концов она поняла, что это была за пульсация. «Мне нужно все это от себя оттолкнуть, – вот что билось у нее в голове, – все это не должно меня касаться. Его жену я видела лишь мельком. А он сказал мне…»

И в этот момент Джон Бейли стал удаляться все дальше и дальше. Ведь он был всего лишь случайным знакомым – это был просто некто, рассказавший ей неделю назад о написанной им пьесе. А к Жозефине он не имел никакого отношения!

В четыре часа мистер Перри пошел к телефону и позвонил в больницу Св. Антония; информацию ему удалось получить только тогда, когда к телефону подошел кто-то из начальства, с которым он был знаком. Оказавшись лицом к лицу со смертью, миссис Бейли позвонила в полицию, и они, как оказалось, успели. Она потеряла много крови, но больше никаких осложнений…

Теперь, испытав облегчение, родители рассердились на Жозефину словно на ребенка, который мешкает, переходя через улицу прямо перед несущейся повозкой.

– Чего я не могу понять: зачем ты знакомишься с подобными людьми? С чего у тебя возникло желание узнать поближе чикагские окраины?

– Этому молодому человеку нечего здесь было делать! – беспощадно прогремел отец. – И он об этом прекрасно знал!

– Да кто он вообще такой? – громко потребовала ответа миссис Перри.

– Он сказал мне, что он – потомок Карла Великого! – ответила Жозефина.

Мистер Перри хмыкнул:

– Что ж, тогда нам здесь больше не нужно никаких потомков Карлов Великих! Молодежи лучше оставаться в своем кругу до тех пор, пока они не научатся различать своих и чужих. А ты оставь в покое женатых мужчин!

Но Жозефина теперь вновь стала самой собой. Она встала и прищурилась.

– Ах, у меня от вас голова разболелась! – воскликнула она. – Ну, надо же, женатые мужчины! Как будто в мире мало женатых мужчин, встречающихся с женщинами за спиной у своих жен!

Не в силах вынести еще одну сцену, миссис Перри удалилась. Как только она ушла, Жозефина, наконец, высказалась со всей откровенностью:

– Тебе ли говорить мне все это?

– А теперь слушай меня внимательно! Ты уже говорила что-то подобное вчера, и слушать это еще и сегодня мне нисколько не нравится. Что ты хочешь этим сказать?

– Видимо, тебе никогда ни с кем не приходилось обедать в отеле «Ля-Гранж»?

– В «Ля-Гранж»? – Мало-помалу он стал догадываться, о чем идет речь. – Но… – И он рассмеялся.

Затем вдруг выругался и, быстро подойдя к подножию лестницы на второй этаж, позвал жену.

– Садись, – сказал он Жозефине. – Я сейчас расскажу тебе одну историю.

Через полчаса мисс Жозефина Перри покинула дом и отправилась на теннисный турнир. На ней было одно из новеньких осенних платьев: прямой крой, но с пышной юбкой и с пушистыми белыми манжетами. Встреченные ею прямо у трибун знакомые рассказали, что племянник миссис Макри проигрывает чемпиону прошлого года, и это заставило ее с некоторым сожалением вспомнить о миссис Макри и своем решении по поводу концерта. Все сочтут странным, если она не будет выступать.

Когда она вошла на трибуну, вдруг раздался взрыв аплодисментов; турнир закончился. Вокруг победителя и побежденного на центральном корте образовалась толпа, и она пошла туда, и в вихре толпы ее унесло вперед, и она оказалась лицом к лицу с племянником миссис Макри. Но она оказалась на должной высоте. С самой печальной и обезоруживающей улыбкой, словно она день за днем следила за всеми его успехами и желала ему победы, она протянула ему руку и произнесла своим чистым и чувственным голосом:

– Мы все ужасно сожалеем!

На мгновение в возбужденной толпе воцарилась тишина. Скромно, полностью сознавая магию своего обаяния, Жозефина отошла, заметив, что племянник миссис Макри глядит на нее круглыми глазами, разинув рот; и вдруг раздался взрыв смеха. Рядом с ней появился Тревис Де-Коппет.