Должность во Вселенной. Время больших отрицаний - Владимир Савченко

И кстати, высказывания эти, как и многие иные, были произнесены им в хорошем застолье с «верхними». И в сауне на сто сорок четвертом уровне. Или на мчащейся НПВ-«Бригантине» под МВ-солнцами среди мечущихся звезд.

Ему особенно понравилась организованная на верхотуре К-жизнь с обеспечением и комфортом в свое удовольствие – для высокосложной плодотворной работы так же в свое полное удовольствие. «Ну, cher ami, вы сами все поняли давно!»

7

Пробирки Иорданцева были не менее серьезны, чем у Ило и Эоли в помянутом выше романе.

Если точнее, то наличествовали не столько пробирки, но автоклавы строгой герметизации, хранившиеся всегда при отрицательной температуре, в морозилке; и наборы сложных препаратов, и закодированные на полную нерасшифруемость рецепты.

Все это предназначалось для ядерно-биологической войны; впрочем, годилось и для ликвидации последствий такой войны. В два приема: чистка и биооживление.

(Чистильщик – это было его задание в той биошарашке п/я №… Не только его, объявили конкурс: победителю светила немедленная свобода, орден, квартира в Москве, своя лаборатория, членство в Академии – всё. Он вывел породу кремнийорганических хлоробактерий. Под герметичными стеклянными колпаками они, будучи выпущены из пробирки, поедали, превращая в газ, воду и оксиды все органическое и живое: древесину, насекомых, почву, мышей… А прикончив это, принимались друг за друга. Самоуничтожались.

В сочетании с ядерной бомбардировкой чистильщиком можно было покорять сразу материки, а то и иные планеты: все живое, что уцелело бы от огня и радиации, выедалось до последней клетки. Да и зачем оно, действительно, нужно – покалеченное радиацией, мутировавшее. Лучше начать с чистого листа.

Иорданцев вывел культуру чистильщика, проверил – и не сообщил. Знал только лаборант Витюша, которого ему затем пришлось из-за этого таскать с собой всю жизнь. Держать при себе. Благоволить. Закрывать глаза на его пристрастие к лабораторному спирту – и так далее.

И герметические контейнеры с культурами и препаратами тщательно хранить, перевозить всегда с собой, при себе, не спуская глаз – с места на место.)

Для «с чистого листа» у него была идея оживления. Оживления убитого ядерной войной мира, природы. Или не ядерной, биологической, тем же чистильщиком, если его изобретут другие.

Микробиологическим оживлением Иорданцев занялся позже, в Подмосковье, в Биоцентре в Пущино; снова потому, что маячила ядерная война, радиоактивные пустоши после нее. Их следовало потом как-то возвращать к жизни. Но опыты требовались масштабные, с затратами – развернуть их не дали.

Эти контейнеры-автоклавы содержали не менее активные (хоть и направленные в другую сторону, в жизнь) бактерии, препараты и культуры; за ними тоже нужен был глаз да глаз.

8

Впереди были сто К-лет, век до Оживления (с большой буквы) Аскании-2, четыре земных дня с часами. И шесть веков до ее гибели – двадцать пять дней.

…В принципе для территории Аскании хватило бы упаковки с К100 на полигоне – тогда собранная порода заполнила бы его до краев. Но в это не вписывались МВ-солнца; они наибольше могли сиять десять земных секунд – таковы оказывались К-сутки, а за час набегал К-год; к этому режиму на самом пределе подходили окраинные МВ-галактики. На это была настроена электроника, автоматика и вся техника солнцепровода. То есть на К8640 – сутки за десять земных секунд.

Если честно, то для такого пятачка и МВ-солнца были необязательны; обошлись бы искусственным освещением. Но солнца-то уже были, работали.

…В замыслах и душах ниивцев все-таки жил, трепыхался Материк. Атлантида. Тоже на «А», но гораздо романтичнее, вселенскее.

В следующие дни пошли вылазки НПВ-баржей и катерами на «открытку». Тоже с Ловушками-фрезами: дробить, мельчить до крупиц, до пыли слишком крупные валуны – увеличить поверхность контакта для оксибактерий ГенБио. И – пожарче МВ-солнца; знойное лето с жарким звездным небом.

В работе участвовал и Геннадий Борисович. Он именовал НПВ-фрезы «плугами»; они и вправду пахали по камням.

Теперь пригодилось подлинное К-времяисчисление по-иерихонски, приобрели смысл отрегулированные Терещенко сезоны. До сей поры это были математические и астрономические забавы над грудой мертвых камней.

…Далее я адресую читателя к соответствующим страницам романа «За перевалом» и не стану здесь повторять уже развитую однажды идею.

К тому же К-Материка не было – и в первом применении ГенБио смог развернуться на «пятачке» в сто десять квадратных километров далеко не в полном масштабе своей разработки и блеске замыслов (как и Ило в том романе, кстати). Так что если смотреть с этой, чисто практической стороны, то его исследовательский подвиг и вправду был, пожалуй, сравним с ловушечно-снабженческим подвигом Альтера Абрамовича при участии Венчика Бугаева, чтоб он так жил: добыть соответствующее количество пленки, чтобы ею накрыть всю будущую Асканию-Нова-2, – это вам не жук начхал. Надо знать, где взять и суметь взять эти два вагона ее; на удалении шестьсот километров через облако вблизи горизонта – в перевальной фирме соседней республики.

И без провоцирующих объявлений.

Во всяком случае, Альтер Абрамович так считал. Что он сравним с ГенБио. Раньше он считал, что и с Пецем-Корневым сравним: а Любарского заведомо превосходит. Нет, а что же!

Итак, НПВ-«вспаханные» валуны раздробили, разровняли в холмистое плато; прикрыли той пленкой – сто десять квадратных километров, чтоб вы мне все были здоровеньки и не кашляли!.. Если бы не пленка, ничего дальше не получилось бы! Под нее и высевал Геннадий Борисович в компании с Витюшей и лаборантками/любовницами свои культуры, которые превращали кремнистую пыль и щебень в кишащий микроорганизмами студень.

Немалым оказался вклад и Бурова с Панкратовым. Не такой, как у снабженцев, но все-таки тоже наличествовал. Они организовали над полигоном, точно над «открыткой» в центре отверзание хлябей небесных – в нужной дозе в нужные моменты. Небольшая такая Ловушка-ЛОМик с К300 с внешнего края кольца устремляла свое жерло на плывущие в небе около Шара облака подходящих размеров и плотности. Ам! – и нет; только рокот, короткое громовое ворчание. Это назвали облакопроводом (когда что-то сделано, раз плюнуть – назвать это сделанное).

9

Хроника Оживления:

Внизу были свет и быстрота,

вверху – медленность и мрак…

Сконденсированное облако выжималось губкой над камнями и пылью Аскании-2, проливалось дождем. Благодатным ливнем. Это было особенно кстати, когда бактерии ГенБио заработали, начали творить из камней почвы; пленку можно было снять.