📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаАлександр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди

Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 192 193 194 195 196 197 198 199 200 ... 267
Перейти на страницу:
копыт Буцефала по камням.

Глядя прямо перед собой, Александр осмотрел необъятный царский дворец, великолепную ападану, окруженную чудесными садами со стройными кипарисами, серебристыми тополями, платанами, покрасневшими в последних лучах утомленного солнца. Он увидел и прочие диковины – огромные колонны с крылатыми быками, грифонами и изображениями Великого Царя, построившего и украсившего это чудо. А теперь он, маленький яун, владыка маленького захудалого царства крестьян и пастухов, в свое время платившего дань, пришел пронзить сердце этого гиганта; он держал его, агонизирующего, под своей пятой.

Не слезая с коня, Александр поднялся по широкой лестнице и там на каменных стенах увидел изображения покоренных царей и владык, несущих свои дары на новогоднее пиршество персов. Мидийцы и касситы, ионийцы, индийцы и эфиопы, ассирийцы и вавилоняне, египтяне, ливийцы, финикийцы и бактрийцы, гедросцы, карманцы[43], даи[44] – сотни народов ступали торжественным размеренным шагом, приближаясь к золотому балдахину над троном Дария – Великого Царя, Царя Царей, Света Ариев и Владыки Четырех Сторон Света.

А вот и трон. Александр встал перед ним. Из душистого кедра и слоновой кости, инкрустированный драгоценными камнями, поддерживаемый двумя грифонами с рубиновыми глазами. Позади на стене был изображен царь Дарий I; огромный, в блестящих церемониальных одеяниях, он боролся с воплощением Ахримана, гения зла и мрака.

Необъятный зал был пуст, и в нем стояла тишина, но снаружи бушевал океан горя, обрушивая кровавые валы на стены парадиза. Храбрые, верные солдаты Филиппа превратились в орду зверей, дерущихся за клочья добычи, испуская из смрадных ртов непристойности, предавая огню сады и дворцы, опустошая святилища Ахурамазды, бога возвышенного Персеполя.

Сойдя с коня, Александр подошел к трону, поднялся по ступенькам и сел, положив руки на подлокотники из отполированного мрамора. Однако с протяжным хрипом прислонившись к спинке, он разглядел в дверном проеме какие-то темные очертания и услышал еле различимое шарканье.

– Кто там? – спросил он, не двигаясь.

– Это мы, государь! – отозвался голос.

Это были несколько греческих рабов из тех, что встретились ему по дороге в Персеполь.

– Что вам нужно?

Человек не ответил, но отошел в сторону и пропустил двух своих товарищей, которые несли совершенно изможденного старца.

– Его зовут Леокар, – сказал тот, что отошел в сторону. – Это один из «десяти тысяч» Ксенофонта, полагаю, последний очевидец. Ему почти девяносто лет, и семьдесят из них он провел в рабстве.

Александр с трудом скрыл свои чувства.

– Чего ты хочешь, старик? – спросил он. – Что я могу сделать для героя из числа «десяти тысяч»?

Старец что-то пробормотал, но царь не смог разобрать, что именно.

– Ему больше ничего не нужно. Он говорит, что все греки, умершие до этого дня, лишились великой радости – увидеть тебя на этом троне. Говорит, что теперь может умереть спокойно.

Старик от волнения не мог больше произнести ни слова, по его щекам текли слезы, но выражение его лица говорило больше, чем тысяча слов.

Александр наклонил голову и остановил на нем взгляд, почти не веря себе. Старик удалился, опираясь на своих товарищей, и тогда царь спустился с трона и приблизился к Буцефалу, ждавшему его в зале. Однако, взяв коня под уздцы, Александр увидел, словно во сне, персидского воина в великолепном парадном наряде Бессмертных на гнедом коне в роскошной золоченой сбруе. Воин как будто смотрел на него.

Александр схватился за меч, но не двинулся с места. В этот момент затянутое тучами небо осветило землю ослепительной вспышкой, и земля затряслась от громового раската.

И он вдруг вспомнил: это тот воин, который когда-то очень давно спас его от когтей льва и которого сам он спас от неминуемой смерти в битве при Иссе.

Бессмертный двинул своего коня на несколько шагов вперед и плюнул под ноги Александру, а потом повернулся, пришпорил коня пятками и пустился галопом по широкому пустынному двору.

Глава 23

– Его основал в сердце Персиды Дарий Первый Великий, чтобы создать самую блестящую столицу всех времен. Здесь работало пятьдесят тысяч человек из тридцати пяти разных народов в течение пятнадцати лет. Леса на горе Ливан были вырублены, чтобы дать материал для потолков и дверей. По всей необъятной державе высекали камень и мрамор, в бактрийских копях добывали драгоценную ляпис-лазурь, из Нубии и Индии на верблюдах доставлялось золото, из Паропамиса и гедросских пустынь – драгоценные камни, серебро из Испании и медь – с Кипра. Тысячи сирийцев, греков, египтян ваяли восхитительные изображения, что можно увидеть на стенах и дверях дворца, а ювелиры добавляли украшения из золота, серебра и драгоценных камней. Самые искусные ткачи ткали ковры. Персидские и индийские художники оживляли стены фресками. Великий Царь хотел, чтобы это место соединило в чудесной гармонии проявления всех культур и цивилизаций, составлявших его бескрайнюю державу.

Каллисфен замолчал и обвел взглядом великую столицу, бившуюся в агонии, полыхающие факелами парадизы с редчайшими растениями, привезенными из отдаленных провинций, дворцы и портики, почерневшие от дыма пожаров. Он смотрел на улицы, заполненные солдатами, опьяневшими от резни, насилия и разгула, на заваленные трупами фонтаны, продолжавшие издавать свое грустное журчание, источая окровавленную воду; он смотрел на разбитые статуи, на обрушенные колонны, оскверненные храмы. Потом обернулся к Евмену и увидел в его глазах то же выражение испуга и растерянности.

– Этот необычайный дворец, – продолжил Каллисфен прежним ровным голосом, – назывался Новогодним, потому что Великий Царь приезжал сюда на празднование первого дня года, чтобы утром в день летнего солнцестояния первый чистый луч показавшегося над горизонтом солнца упал ему на лицо и озарил отражающий его взгляд, словно сам царь был новым солнцем. Всю ночь до утра жрецы возносили молитвы, которые становились все громче, настойчивее, поднимаясь к звездам и призывая свет на Великого Царя – на живой земной символ Ахурамазды. Все здесь является символом, весь город – символ, и все статуи и барельефы, что ты видишь в этом дворце, – тоже символ.

– И сжигаем мы… тоже символ, – прошептал Евмен.

– Город был спроектирован на следующий день после полного затмения солнца, которое случилось шестьдесят лет и шесть месяцев назад, – он должен был стать памятником веры этого народа, веры, согласно которой миром никогда не завладеет тьма. Вот, смотри, повсюду виден лев, схвативший быка, то есть свет, побеждающий тьму, свет их верховного бога Ахурамазды, воплощением которого они считали своего царя. Пока дворец еще находился в тени, сотни посольств в благоговейном молчании ждали, когда свет прольется на пурпурные и золотые залы, на обширные дворы. И тогда начиналась великолепная процессия, о которой рассказывает Ктезий и другие греческие и варварские авторы, кому

1 ... 192 193 194 195 196 197 198 199 200 ... 267
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?