Королева эльфов. Зловещее пророчество - Бернхард Хеннен

Тролльский герцог все еще колебался. Начал проявлять нетерпение и Фальрах.

— Оргрим, герцог Нахтцинны! Твой голос! — произнес он, на этот раз требовательнее.

Если тролль еще раз воздержится, она не получит корону, как и Гильмарак.

— Я голосую за Эмерелль.

Нормирга облегченно вздохнула. Дело сделано! Кошмар видения сожженной земли предотвращен. Но не стоит забывать и о светловолосой девочке из снов, с которой она не встретится никогда.

— Госпожа, позвольте поздравить вас с избранием королевой. — Альвиас, как обычно, излучал несколько скованную, консервативную элегантность. Впрочем, Эмерелль не могла припомнить, чтобы он когда-нибудь так открыто улыбался.

— Спасибо, друг мой.

— Не будет ли с моей стороны слишком самонадеянно полагать, что вы, возможно, еще раз рассмотрите мою кандидатуру в качестве гофмейстера?

Теперь улыбнулась она.

— А кто же им еще будет? — приветливо произнесла эльфийка. — Я рада, что ты снова рядом. А теперь приступай к исполнению своих обязанностей. Объяви народу исход выборов.

Преисполнившись гордости, Альвиас подошел к поручням роскошного баркаса. Выпрямился.

— Дети Альвенмарка! — В свой голос он вложил магию, чтобы не кричать и чтобы при этом его было слышно далеко на улицах Вахан Калида. — У наших народов новая королева!

Послышались первые ликующие возгласы.

— Это эльфийка Эмерелль из народа нормирга. Пусть ее правление принесет нам мир и благополучие!

Эмерелль увидела, что тролли покидают судно. Она подошла к Сканге и удержала старую шаманку. Ее постоянная спутница, закутанная с ног до головы в тряпки Бирга со своими отвратительными масками, что-то прошептала на ухо госпоже.

— Вы не хотите остаться?

— Это не наш праздник, — ответила старуха. Она смотрела на Эмерелль мертвыми белыми глазами. — Мы возвращаемся в Снайвамарк.

— Будет ли мир?

Сканга покачала головой.

— Для этого слишком много всего случилось. Но мы можем прекратить сражения. Посмотрим, что будет.

Тролли уходили. Они возвышались над массой ликующих существ. В ночном небе зажглись первые огни. Маги Альвенмарка теперь устроят мирную дуэль, пытаясь перещеголять друг друга. Вот уже на черном небосклоне расцвели первые цветы. Это были тренировки новичков.

Эмерелль взглянула на Оргрима. Он был единственным оставшимся на баркасе троллем. Из-за сегодняшнего решения герцога, возможно, станет презирать собственный народ.

Над Лунной башней, дворцом Алагайи в Вахан Калиде, взмыл в небо дракон из бело-голубого света. По толпе пробежал шепоток. Наверняка это заклинание сплела сама эльфийская княгиня. Дракон расправил крылья, сквозь которые просвечивали звезды.

По спине Эмерелль пробежала дрожь. Ей вспомнились давно минувшие бои с драконами. «Ведь это всего лишь иллюзия», — мысленно одернула она себя.

Дракон спикировал на набережную. Некоторые зрители вскрикнули. Он пролетел прямо над ними, взмахнул крыльями и снова немного набрал высоту, но недостаточно быстро.

Некоторые острия мачт пронзили его тело. Он развернулся и полетел в сторону моря. А там растаял.

Эмерелль глядела на Лунную башню. Какой могущественной волшебницей стала Алатайя!

Горы на горизонте обрамлял серебристый свет. «Наконец-то закончилась бесконечная ночь», — устало подумала Элодия.

Она ходила взад-вперед перед хижиной. Иногда останавливалась и прислушивалась к звукам за дверью. Но внутри давно уже было тихо. Среди ночи старый бродячий священнослужитель занавесил окно.

Девушка молилась. Неустанно просила Тьюреда о чуде.

Смотрела на белого жеребца, стоявшего у поилки. Когда испугалась, что сходит с ума от бесконечного ожидания, она отмыла седло от крови, почистила шерсть. Столько крови!

Элодия снова поглядела на дверь. Когда взойдет солнце, она войдет в хижину, что бы ни говорил ворчливый проповедник.

Жив ли Адриен? Хороший ли это знак, что старик не звал ее, или же он просто не сдержал обещание? Старик приводил ее в ужас. Он напоминал ей священнослужителя, который много лет назад со стражниками утащил из Нантура ее и брата.

Какой-то звук заставил Элодию поднять голову. Дверь!

Отодвигали засов. Неужели проповедник пришел за ней? Неужели все? Она часто слышала, что смерть наступает с первыми лучами солнца. Молодая женщина сдержала слезы, неловким движением провела по волосам, чтобы поправить их. Не должен Адриен видеть ее плачущей и растрепанной!

Из двери вышел белый рыцарь. Элодия испуганно дернулась, так сильно была удивлена.

— Адриен!

Он улыбнулся ей.

Она бросилась к нему, обняла. Ее руки касались его волос.

Она осыпала его поцелуями. А затем немного отстранилась, чтобы лучше разглядеть. Он казался немного неуверенным.

— Это… это чудо, — недоуменно пролепетала Элодия.

Рухнула на колени, подняла руки к небу и неистово принялась молиться Тьюреду. Это чудо! Господь спас своего первого рыцаря!

— Старый священнослужитель поставил меня на ноги, — негромко произнес Адриен.

— Я тоже хочу поблагодарить его!

Молодой человек рукой преградил ей дорогу в хижину.

— Лучше не надо. Он ворчливый старый козел. И он не очень высокого мнения о тебе, Элодия. Мне не хотелось бы, чтобы он ранил тебя злым словом.

Она удивленно смотрела на него.

— Я как-нибудь переживу.

— А я, возможно, нет. Прошу, не ходи в хижину!

В первых лучах солнца его глаза лучились почти магическим синим цветом. Он был так красив! Так невероятно красив! И он победил смерть ради ее любви. Элодия нежно погладила его по щеке.

— Я люблю тебя, Адриен.

Внезапно он погрустнел.

— Что с тобой?

— Тебе придется набраться со мной терпения. Может статься, что иногда я буду странным… — Он потупил взгляд. — Я… боюсь, ранение потребовало свою цену, несмотря на то что внешне я цел и невредим. Помню не все. — Он запнулся. — Не помню, когда мы впервые поцеловались. Боюсь, иногда я буду несколько странным любовником…

Элодия снова обняла его. Ей стало больно оттого, что он не помнил… Ведь со времени их первого поцелуя прошло всего два дня! Но он смотрел в лицо смерти! Он имеет право быть странным!

— Думаю, мы всегда были странной парой. Еще ребенком ты влюбился в меня, хоть и знал, чем я занимаюсь… А я отравила тебя, когда Тьюред послал тебя мне, а я не узнала. — Она улыбнулась. — Может быть, это и хорошо, что ты не вспомнишь некоторые вещи. Ты родился заново. Давай начнем новую жизнь. Давай забудем то, что было!