И грянул град - Лориана Рава

-- Вдов и брошенных мало. Значит, ты сам признаешь, что большинство живёт лучше?

-- Что значит лучше? Лучшего кого? Статистики у европейцев нет, но вот инкское государство о вдовах заботилось, а любителей соблазнить и бросить по рукам било -- а у них этого нет. Ну, пусть есть люди, которые неплохо устроились -- всё-таки, это не одно и тоже с государственной заботой.

-- Но если о народе не заботиться, он не сможет жить и размножаться, а кому территории без людей нужны? -- спросил Дверной Косяк.

-- Ну, если под заботой понимать указы испанской короны типа таких: "Не превращать коренное население в рабов, потому что они подданные", то можно сказать, что они и заботятся. Но ведь лечить, учить и помогать при стихийных бедствиях там государство не считает себя обязанным. А у англичан с этим ещё хуже -- даже у себя в стране они тысячи ни в чём не повинных крестьян согнали с земли, лишили домов и всего имущества, и обратили в бродяг, а потом стали вешать их на всех перекрёстках. Уж если они к своему народу так жестоки, то почему вы думаете, что к вам они будут относиться лучше? Это даже если отвлечься от истории в Новой Англии и считать её исключением, но, близко зная тему, я склонен считать, что это скорее для них правило, а не исключение.

Закончив мыться, Асеро вышел в предбанник. Было приятно ощутить себя после бани чистым и свежим. Вдруг он вспомнил, что завтра Райма Инти, и подумал о своих обычных торжественных приготовлениях к этому празднику. Интересно, завтра кто-нибудь про это вспомнит? Если да, то можно будет напомнить, что казнить его на Райма Инти совсем уж как-то нехорошо. А потом ему в голову пришла ещё одна удачная мысль.

-- Вот что, Дверной Косяк. Если ты хочешь найти Золотого Шнурка, то тебе лучше, чтобы я остался в живых, самому тебе его не найти, живой я тебе помогу, а мёртвый с того света уже никак.

-- Ты хоть знаешь, где он?!

-- Он у людей Инти. Когда его ударили по голове, его сперва приняли за труп, но на его счастье, лекарь от людей Инти его решил осмотреть поподробнее и обнаружил, что тот жив. Тогда было решено спрятать его понадёжнее. Роза это место знала. Но так как его Золотой Лук обнаружил, я почти уверен, что юношу перепрятали. Я бы так сделал на их месте при наличии малейшей возможности, хотя таскать его на себе и нелегко. Я смогу их найти, а ты нет.

Сказав это, Асеро положил своё грязное бельё в тазик и залил его водой с мылом. Да, до стиральной машины, к которой они уже за год привыкли, тут дело не дошло, и сейчас уже вряд ли дойдёт... А отстирать это завтра надо будет как можно быстрее, в одежде инки далеко не пройдёшь...

-- Час от часу не легче! Люди Инти! Я уж не говорю, что сам Инти негодяй, насиловавший женщин...

-- Такая же клевета, как и на меня.

-- Ну хорошо, а что он сына своего не пощадил, отправил на каторгу, это же не клевета?

-- Насчёт сына правда. Но сам подумай, что ему ещё надо было делать, если сын оказался изменником? Покрывать его, наплевав на интересы государства, и даже... на безопасность остальных членов семьи? А то наши враги любят изображать дело так, что сидит себе Инти и думает, кого бы извести из кровожадности, а давай-ка за сына примусь! Нет, на самом деле для него преступления сына были такой же бедой, как и для тебя... И... Ветерок первый от отца отрёкся.

-- Возможно, ты прав, а возможно и нет. Ладно, не буду спорить, -- сказал Дверной Косяк, -- главное, что ты мой гость, и до утра тебе ничего не грозит. Завтра же всё решит народ. Мыться мы закончили, пора идти спать.

Отцу и дочери постелили в одной комнате. Конечно, это было не совсем удобно, но спать одному или оставлять Розу спать одной было слишком рискованно. Девушка тоже опасалась непрошенных визитёров. Разумеется, Золотой Лук на запрет отца плевал, и за те две ночи, что Роза провела в доме, подкрадывался к Розе во сне и овладевал ею. Вымотавшись за день, девушка не могла оказать ему достойного сопротивления, во второй раз она даже думала "поцеловать" мерзавца ножиком, но тот предусмотрел это и, прежде чем сделать своё черное дело, вытащил его из-под подушки и убрал подальше. Когда Роза проснулась от этого, тот стал угрожать ей этим же ножом, так что "поцелуя" не получилось. Всё это Роза теперь рассказывала отцу, а он выслушивал молча, понимая, как девушке нужно облегчить душу. Выговорившись и выплакавшись, она спросила:

-- Папа, скажи, а если я из-за этого... если я забеременела?

-- Придётся рожать, -- мрачно ответил Асеро. Такой оборот его, конечно, не особенно радовал.

-- А потом?

-- Ну, если ты будешь не в силах воспитать его, мы его пристроим как-нибудь.

-- Я не про это. Я, наверное, всё-таки смогу... Но ведь это надо будет скрывать, чтобы тебя не опозорить?

-- У меня позора и так выше крыши. Так что не страшно. Но надеюсь, без этого обойдётся. Тебя не тошнит?

-- Нет, но ведь не всех тошнит от этого, мать ведь не тошнило.

-- Как будет случай, проверим тебя у повивальной бабки. Если завтра меня отпустят, то мы поедем вместе в Кито. Одной тебе тут оставаться рискованно.

-- Папа, а в Кито -- зачем?

-- Сама понимаешь, я сейчас формально никто... льяуту с меня сорвали. Вопрос в том, доверят мне инки власть после моих ошибок или нет. Если доверят, то пойду с войсками на Куско.

-- А если не доверят?

-- Тогда зависит от того, кому доверят. Кого-то же вождём выбрать всё равно надо... вопрос будет в том, кто это будет и какие отношения у нас сложатся. Если он примет мою помощь, буду ему помогать. Если же меня оттуда погонят, то поеду на юг, постараюсь поднять народ там и повести на Куско с южной стороны. Если удастся там войска поднять, конечно. Ну а дальше уж как получится...-- Асеро не хотел сейчас говорить о том, что его могут судить, лишить свободы и даже жизни. Всё-таки очень не хотелось думать,