Луиза Сан-Феличе. Книга 2 - Александр Дюма

Надежды Луизы не оправдались, так же как и надежды Сальвато. Судья Спецьяле накануне прибыл с Прочиды, где по его приказу было повешено тридцать семь человек, и наложил именем короля секвестр на банкирский дом Беккеров.

Со вчерашнего дня платежи были прекращены.

Двадцать пятого июня, еще до того, как Нельсон услышал из уст самого Руффо, что тот отделяется от коалиции, адмирал послал полковнику Межану следующее известие:

«Сударь!

Его преосвященство кардинал Руффо и главнокомандующий русской армией предложили Вам сдаться. Предупреждаю, что, в случае неподчинения, через два часа после указанного Вам срока будут приняты соответствующие меры и я возьму обратно ранее предложенные Вам условия.

Нельсон».

В последовавшие за этим ультиматумом дни, то есть с 26 по 29 июня, Нельсон был занят арестом республиканцев, подкупом предателя-фермера и казнью Караччоло; но, завершив это черное дело, он мог заняться захватом тех патриотов, что еще не попали в его руки, и осадой замка Сант'Эльмо.

Поэтому он велел Трубриджу высадить на сушу тысячу триста английских солдат, к которым присоединились пятьсот русских под командованием капитана Белли.

В первую неделю Трубриджу помогал его друг, капитан Болл, но затем тот был отправлен на Мальту, а вместо него прислали капитана Бенжамина Хэллоуэлла, того самого, что подарил Нельсону гроб, сработанный из фок-мачты французского корабля «Восток».

Что бы там ни говорили итальянские историки, а все же Межан, опозоривший национальное достоинство денежными махинациями, оказавшись окружен врагами в стенах своей крепости, захотел спасти французскую честь.

Он храбро защищался, и убедительное тому свидетельство — донесение Нельсона, чье мужество тоже достаточно известно, лорду Кейту. Оно начинается следующими словами:

«В ожесточенном недельном сражении, в ходе которого наша артиллерия продвинулась на сто восемьдесят ярдов через рвы…»

Всю эту неделю кардинал, не шевельнув пальцем, просидел в своей палатке.

В ночь с 8 на 9 июля дозорные заметили в море два корабля: в одном из них узнали английское судно, а в другом — неаполитанское; обойдя английский флот с запада, эти корабли двинулись к Прочиде.

Утром 9 июля в гавани этого острова действительно показались два судна: одно из них, «Sea-Horse», несло английский флаг, другое, «Сирена», шло не только под неаполитанским флагом, но к тому же еще и под королевским штандартом.

Утром 9-го кардинал получил от короля письмо, которое не имеет большого значения для нашей истории, но зато доказывает, что мы не пропустили, не прочитав и не использовав, ни единого документа.

«Прочида, 9 июля 1799 года.

Мой преосвященнейший!

Посылаю Вам целую кучу экземпляров послания, обращенного мною к моим подданным. Немедленно ознакомьте их с этим посланием и пришлите мне отчет о выполнении моих приказаний через Симонетти, с коим я долго беседовал сегодня утром. Вы поймете мои намерения относительно судейских чинов.

Храни Вас Господь, как того желает благосклонный к Вам

Фердинанд Б.»

Прибытия короля ожидали со дня на день. 2 июля он получил письма от Нельсона и Гамильтона, где сообщалось о казни Караччоло и содержалась настоятельная просьба поторопиться с приездом.

В тот же день король написал кардиналу, от которого он тогда еще не получил прошения об отставке:

«Палермо, 2 июля 1799 года.

Мой преосвященнейший!

Письма, полученные мною сегодня, и в особенности письмо, полученное вечером 30-го, поистине меня утешили, ибо показывают, что дело пошло на лад, как я и желал, как я наметил заранее, дабы устроить дела земные в согласии с промыслом Небесным и дать Вам возможность лучше служить мне.

Завтра по Вашему и адмирала Нельсона приглашению, а главное, чтобы сдержать свое слово, я отбуду под охраной войск на Прочиду, увижусь там с Вами, передам Вам свои распоряжения и приму все необходимые меры ко благу, покою и благоденствию подданных, кои остались мне верны.

Упреждаю Вас об этом заранее и заверяю в неизменной моей благосклонности.

Фердинанд Б.»

Действительно, на другой день, 3 июля, король взошел на судно, но не на «Sea-Horse», как предлагал Нельсон, а на фрегат «Сирена». Он опасался выказывать предпочтение англичанам при своем возвращении, как сделал при отплытии из Неаполя, чтобы не вызывать еще большего возмущения в неаполитанском флоте, уже и без того роптавшем из-за осуждения и казни Караччоло.

Мы сказали, что, едва прибыв на Прочиду, король написал кардиналу; но, несмотря на заверения в дружбе, а вернее, именно по тону этих заверений можно судить, что между двумя этими прославленными особами началось охлаждение.

Фердинанд привез с собою Актона и Кастельчикалу. Королева пожелала остаться в Палермо: ей было известно, сколь непопулярна она в Неаполе; она боялась, что ее присутствие повредит триумфу короля.

Весь день 9 июля король оставался на Прочиде, выслушал отчет Спецьяле и, при всем своем отвращении к любому труду, лично составил список членов новой Государственной джунты, которую он должен был назначить, и список преступников, которых ей предстояло судить. Не приходится сомневаться в том, какое наказание для них соблаговолил избрать Фердинанд в сложившихся обстоятельствах; мы держали в руках эти два списка и переправили их из архива Неаполя в архив Турина: оба они с начала до конца начертаны рукою его величества.

Прежде всего представим читателям список палачей — по месту и почет! — а затем список жертв.

Государственная джунта, назначенная королем, состояла из следующих лиц: председатель — Феличе Дамиани;

фискальный прокурор — Гвидобальди;

судьи: советники Антонио делла Росса, дон Анджело ди Фьоре, дон Гаэтано Самбуто, дон Винченцо Спецьяле;

судья наместничества — дон Сальваторе ди Джованни;

прокурор обвиняемых — дон Алессандро Нава;

защитники обвиняемых — советники Ванвителли и Молес.

Разумеется, двое последних лишь создавали видимость законности.

Этой Государственной джунте велено было судить чрез-

вычайным судом — иными словами, вынести смертный приговор, не подлежащий обжалованию:

всем, кто отнял у коменданта Роберто Бранди замок Сант'Эльмо, и прежде всего Николино Караччоло (по счастью, Николино, получив от Сальвато распоряжение спасти адмирала Караччоло и явившись на ферму в день ареста последнего, узнал о предательстве фермера и, не теряя ни минуты, бросился в поле и добрался до Капуа, где отдался под покровительство командующего французским гарнизоном полковника Жирардона);