Грани лучшего мира - Антон Юрьевич Ханыгин

— Это было около тридцати лет назад, но, к сожалению, иногда память подводит меня и на таких сроках. Возможно, в том восстании действительно был я виноват, — Шеклоз небрежно повел плечами. — Предвосхищая следующий вопрос — нет, в войне Алокрии и Фасилии я никак не был замешан. Впрочем, теперь это уже неважно.

— Неважно?! — разозлился Мирей. — Ты так легко судишь о человеческих смертях. Неужели они для тебя совсем ничего не значат, кроме лишних лет твоей собственной жизни? Зачем ты вообще решил устраивать эти кровавые бойни, тебе недоставало обычных смертей, несчастных случаев каких-нибудь, казней или чего там еще?

— После того, как Нгахнаре возвел путь Умирающего, остатки прерванных жизней доставались практически ему одному. Он сумел перешагнуть условность, по которой больше непрожитых лет переходило тому, кто находился ближе к жертве. Теперь он спокойно пожинает урожай смертей, в чем ему помогают разбросанные по всему миру секты смертепоклонников…

"Даже если владыка призовет меня и Тормуну к себе, наше дело будет жить. Великая жатва никогда не закончится", — Ачеку стало очень спокойно на душе от этой мысли.

— Нам остаются лишь жалкие крохи, — договорил Шеклоз.

— Нам? — переспросил Мирей. — Неужели еще остались в живых подобные тебе твари?

— Да. Некоторым представителям третьего поколения посчастливилось дожить до начала войны первейших и омолодиться за их счет. Но те, кого я встречал, оказались слишком слабы, чтобы быть мне чем-нибудь полезными. Их рассудок не выдержал прожитого, они видели гибели родных и друзей, бесконечные страдания людей, осознавали, что живут только за счет смертей других. Их поглотило безумие. Вы могли встретить некоторых из них на улицах городов или в убогих хижинах отшельников в лесах, но, скорее всего, принимали их за сумасшедших нищих или наркоманов. Они часто издают непонятные звуки, коверкают слова и несут несусветный бред — это наш родной язык. Но на них никто не обращает внимания, люди отводят взгляды от нищих и безумцев, предпочитая не встречаться со всяким отребьем взглядами. Так они и продолжают влачить свое вечное существование столь жалким образом, пока их смертные товарищи по несчастью не размозжат им голову камнем из мостовой за полуобглоданную крысу.

— Это ужасно, — прошептал Аменир, содрогнувшись от одной мысли о вечном страдании во мраке сумасшествия.

Посмотрев на реаманта, Шеклоз понял, что тот ничуть не кривил душой и действительно сострадал людям со столь трагичной судьбой. Кар был очень хорошим человеком, а этого качества порой так не хватало главе Тайной канцелярии.

— Молодой человек, не будьте столь мягкосердечны к тем, кому не место в счастливом будущем, — произнес Шеклоз. — Они оказались слабыми и неспособными найти должное применение своему врожденному дару. Они получили то, чего заслуживают.

"Если этот юноша не растратит свой редкий дар доброты, то его определенно стоит держать поближе к себе, даже если реамантия не принесет никакой ощутимой пользы. Я давно уже разучился ориентироваться на мораль, а это будет необходимо в Алокрии, которую я хочу построить на руинах прогнившей страны. Такие советники мне пригодятся", — подумал Шеклоз и по-отечески улыбнулся. Аменир поежился от вида жуткого оскала, свойственного какому-нибудь отчиму-маньяку из кошмарных историй, но выдавил из себя неуверенную улыбку в ответ.

— А ты, значит, смог найти должное применение, да? — прорычал Мирей Сил. — Убиваешь людей направо и налево, жонглируешь человеческими судьбами, разглагольствуешь о великом благе для нашей страны и гордишься этим. А сам развязал гражданскую войну, чтобы подкинуть себе лишнюю сотню лет! Ты лицемер, Шеклоз, ты убийца, коих еще свет не видывал! Ты за все…

— Отвечу, обязательно отвечу, — вздохнул шпион. — А насчет войны Илии и Марии вы, уважаемый комит колоний, не совсем правы. Действительно, погибло так много людей, что о необходимости продлевать свою жизнь я могу пока что забыть. Но мои, как вы выразились, разглагольствования о благе для страны — это не просто прикрытие. Я стремлюсь к справедливому и долгому правлению Комитета, которое будет следовать традициям и идеалам великого прошлого, но вести народ в счастливое будущее, ориентируясь на новые веяния в политике и экономике. У меня есть возможность возвести новую Алокрию, лучшую Алокрию. Точнее, эта возможность у меня была… Появился купол, подули ветры перемен и развеяли почти все наши старания. Однако от своих планов я не отказываюсь. Просто не могу отказаться.

Аменир прекрасно понимал слова главы Тайной канцелярии, но никак не мог определиться — согласен он с ним или нет. Шеклоз избрал свой путь в лучший мир, кровавый путь насилия и войны, однако у него все почти получилось. Неужели для возведения будущего надо полностью уничтожить настоящее? "А ведь это может сработать… Нет, так нельзя поступать, — реамант мотнул головой, прогоняя пугающую мысль. — Должен быть какой-то способ, который не требует стольких человеческих жертв. И я найду его".

— Наконец-то добрались до плана, — проворчал Мирей. — Я уже пылью начал покрываться…

Слова комита колоний не были фигурой речи — пыль Евы поистине вездесуща. Однако каламбур остался незамеченным.

— Вообще, я не собирался рассказывать так много, хватило бы только описания своей природы. Сам не знаю, что на меня нашло, — задумчиво произнес Шеклоз. — Но в любом случае мне пришлось бы раскрыться перед вами. Вы ведь помните о моем плане по избавлению от купола?

Присутствующие переглянулись. Они помнили о невнятной задумке главы Тайной канцелярии, которая казалась им сущим бредом придуманным Мимом от безысходности. Но теперь все должно встать на свои места.

Шеклоз рассказал обо всем: о встрече с Нгахнаре, о силе шамана Наджуза, о своей собственной роли проводника. Пока он говорил, в зале никто не осмелился прервать его, члены нового Комитета лишь обменивались взглядами. Недоуменными, испуганными, недоверчивыми взглядами. Когда шпион закончил, все вопросительно посмотрели на Аменира, так и не проронив ни слова. Все-таки они мало что понимали в материях, с которыми им пришлось столкнуться, но реамант был практически в своей стихии. Возможно, от никчемного фокусника зависела судьба всей Алокрии. Слишком злая шутка даже для этой жестокой реальности…

— Я думаю, это должно сработать, — собравшись с духом, заявил Аменир. — Мы давно пришли к выводу, что купол в действительности является некой оболочкой, воссозданной завихрениями энергии ирреального, и в центре должно быть нечто, что его либо породило, либо удерживает в том месте и в настоящей реальности. Купол не имеет отношения к нашему материальному миру, однако его воздействие вызывает изменения в ткани мироздания. Иными словами, он искажает все на пути вызванных им ветров, но лишь в материальном аспекте.

— Можно попроще? — буркнул Мирей. — Здесь сидят люди дела, а не мозговитые бездельники,