Вода. Биография, рассказанная человечеством - Джулио Боккалетти

вопросов индивидуальной свободы и коллективной выгоды перед лицом превосходящей силы воды оказалась республика. Эта идея не является строго детерминистской: вода сама по себе не могла «определить» форму политических институтов. Однако институты возникли (по крайней мере, частично), чтобы общество могло влиять на меняющуюся среду. В этом смысле суть повествования про воду на нашей планете – это политический ответ на материальные условия.

Если смотреть через эту призму, то корни отношения современного общества к воде уходят глубоко в прошлое. Эта история начинается с того времени, когда 10000 лет назад люди сделали решающий шаг и перешли к оседлому образу жизни. К тому времени Homo sapiens существовал уже триста тысяч лет, но с фиксированного места наблюдения сила воды становилась подавляющей. Засухи вмешивались в производство продуктов. Бури нарушали жизнь людей. Наводнения уничтожали поселения. Из-за мощи воды люди могли только ограниченно контролировать окружающую среду. Обществу в целом требовалось научиться пользоваться своими возможностями.

На протяжении всего хода человеческой истории жизнь в водном ландшафте создавала своеобразный общественный договор. Вода – это вещь общего пользования, общественное благо; и эта подвижная бесформенная субстанция не поддается частному владению, ее трудно удержать, ею нужно управлять коллективно. Люди создали институты, которые перед лицом силы воды сочетали индивидуальные желания и коллективные действия. Эти институты со временем стали доминировать в современном мире. Правовые и политические системы, территориальные государства, финансы, система торговли – все они развивались на протяжении тысячелетий, в то время как сообщества пытались справиться с силой воды и даже обуздать ее, поставив на службу людям. Без понимания того, откуда взялись эти идеи и как их развитие связано с водой, невозможно понять, почему и как ландшафт выглядит так, как он выглядит сегодня.

Первая часть этой книги прослеживает диалектические отношения между водным ландшафтом и человеческим обществом от эпохи неолита до классической Античности, – показывая, как подобные отношения способствовали формированию государственности. Затем во второй части показано, как за тысячу лет европейские народы преобразовали Античность в современное состояние. Правовое наследие Рима, классическое республиканство, политический либерализм, соблазняющие сирены утопизма – все смешалось, чтобы вдохновить новые институты, от американской республики до Британской империи, которые подготовили почву для XX века. Третья часть описывает, как мощь современного государства и сила промышленного капитализма привели к самой радикальной трансформации ландшафта в истории. Ее успех оказался настолько всеобъемлющим, что сделал связь общества с водой невидимой, скрытой под тканью современной жизни – посеяв при этом семена доминирующей сейчас опасной иллюзии. Четвертая часть, последняя, описывает, как под видимой поверхностью общества, которое считает себя отделенным от природы, подводные течения водной деятельности столь же мощны, как и прежде.

Такая тысячелетняя история – не просто рассказ о событиях и физических постройках. Это повествование об идеях. На самом деле невозможно объяснить первое без второго. Например, плотина «Три ущелья» – в первую очередь порождение мечты Сунь Ятсена, которого часто называют отцом китайской нации. Он был необычайно сложной личностью с блестящим интеллектом, вечный радикал и харизматичный лидер. Доктор Сунь, родившийся в деревне провинции Гуандун, прошел довольно долгий путь – от обучения в англиканской миссионерской школе на Гавайях до изучения медицины в Гонконге в 1880-х. На этом пути он обратился в христианство. Сунь Ятсен был врачом, но более всего он преуспел в революционной деятельности.

Доктор Сунь вдохновлялся глубокими преобразованиями конца XIX века, оказавшегося между британскими имперскими устремлениями и утопизмом современного индустриального общества, загипнотизированного отголосками классического республиканизма. Он стремился сначала реформировать, а потом свергнуть реакционный режим Цин в Китае. Его антиреакционный пыл рос в годы ссылок и неудавшихся восстаний. Как и многие современные революционеры, он был хорошо знаком с историей западной политической мысли. Сунь Ятсен принимал идеалы эмансипации и справедливости, восхищаясь французскими, американскими и британскими конституционными установлениями, хотя и возмущался при этом политикой, которую проводили эти державы. После революции 1911 года, когда династию Цин свергли, доктор Сунь стал президентом Временного правительства Китайской республики. Появилась возможность воплотить свои мечты в реальность.

Увы, первая современная республика Китая быстро погрузилась в хаос, поскольку старые военные элиты обратились к диктатуре. Не в силах реализовать свое утопическое видение будущего Сунь Ятсен перебрался в шанхайскую французскую концессию[2] и стал писать о нем. Работа «Международное развитие Китая» стала планом экономического возрождения страны, точкой отсчета для которого была Америка. Сунь Ятсен предлагал «заставить капитализм создать в Китае социализм, чтобы эти две экономические силы человеческой эволюции бок о бок работали в будущей цивилизации». Его политическая философия требовала преобразования водных ресурсов Китая. Он сравнивал потенциал Хуанхэ с потенциалом Миссисипи, представляя себе дельту с такими же причалами, как в Новом Орлеане. Сунь Ятсен представлял улучшение существующих каналов и дамб, строительство новых водных путей, гидроэнергетику и поливное земледелие. Он видел плотину в основном русле Янцзы в районе Трех ущелий, чтобы «создать шлюзы, позволяющие судам подниматься по реке, а также производить гидроэнергию». Шел 1920 год.

Доктор Сунь был не инженером, а толкователем идей, уходящих корнями в глубокую историю человечества. У него была мечта утописта и революционера. Строительство плотины «Три ущелья», которая в 2010 году остановила наводнение, не было связано с новейшими технологиями. Это гидросооружение – продукт общества, которое давно предпочитает приручать окружающую среду в беспрецедентных масштабах. Это продукт столетней мечты, пропитанной республиканскими ценностями, говорящими о благе и прогрессе, о правах личности и национальных устремлениях, которые кристаллизировались задолго до того, как эта современная многофункциональная плотина стала обычным элементом ландшафта.

Мечта Сунь Ятсена позволила идее плотины «Три ущелья» продержаться так долго – при националистическом правительстве Чан Кайши, в эпоху Мао Цзэдуна, при реформах Дэн Сяопина и, наконец, при премьерстве Ли Пэна. Казалось, что однажды построенная плотина доказывает, что люди, живущие ниже по течению, могут спать спокойно, зная, что за ними присматривает нечто могущественное. Значимость этой безопасности заключалась в ее политическом смысле. Строительство плотины стало инструментом государства в создании иллюзии окончательного освобождения от природы и постановке ее на службу обществу. Вопрос в том, что происходит, когда – не если – эта иллюзия освобождения разрушается.

На заре XXI века человечество стало настолько могущественной силой на планете, что некоторые назвали этот период «антропоценом». Однако это не говорило о покорении природы. Вовсе нет. Масштабные изменения на планете укрепили, а не разорвали отношения людей с водой. Повышение количества парниковых газов в атмосфере оказывает заметное влияние на энергетический баланс планеты, меняя водный цикл Земли. Необычайные дожди 2010 года в бассейне Янцзы – предвестник чего-то гораздо большего. Изменения в климатической системе в конце концов развеют иллюзию какого бы то ни